Мир! Добро! Котики!
Фантомас однозначно разбушевался. Итак, слэш.
По всем канонам не оформлю, но...
Пейринг: Тило Волф/мое мужское альтер эго.
Рейтинг: ммммм... ну, NC-18, наверное
Жанр: ангст? и слэш, однозначно.
все...
читать дальше
Я сделаю все, что ты скажешь.
Тило задумчиво качнул в руке бокал с шампанским. Отпил, поморщился.
- Маэстро опять недоволен? – с насмешкой спросил Том, глядя на его гримасы.
- Гадость какая, - шампанское отправилось удобрять пальму, - неужели в этом городе кончилось вино?
- Все претензии к организаторам, - с удовольствием наябедничал гитарист.
- Да хватит, - подала голос Аннэ с соседнего дивана, - все равно нет ничего другого.
- Эй, герр Вольф! Вернись к нам!
- А? – Тило рассеяно огляделся. Все смотрели только на него.
- Где плаваешь? Мы сейчас в клуб собираемся, шары погонять. Ты с нами?
Тило вздохнул. Шампанское он не выносил и во всех листах указывал, что в гримерке должно быть исключительно вино. Красное, белое, - не важно. Главное – хорошее. Обычно организаторы уважали требования группы, но сегодня что-то не свезло.
- Нет, – решительно, уверенно.
Дружный вздох, и понимающие взгляды.
- В гостиницу? – ухмыльнулся Том, - ну-ну… учти, вылет завтра в половине восьмого.
Тило досадливо хмыкнул. Провел рукой по усталому лицу, словно стряхивая с себя паутину. Решительно поднялся и вышел.
- Тило, - Солист группы Лакримоза удивленно обернулся. Его догоняла Аннэ.
- Ты разве не в клубе? – изогнутые домиком брови чуть дрогнули. Аннэ с трудом заставила себя отвести взгляд от совершенного лица. От черных бездонных глаз, чей взгляд мог запустить в небо тысячи искусственных спутников. От губ, мягкий изгиб которых невольно приковывал внимание, и вызывал желание узнать их вкус…Отрешиться от голоса… глубина и объем которого ежевечернее заставляли огромные стадионы содрогаться в множественных оргазмах…
Подумать только! И ведь когда-то он был так близко…
- Тило, - Аннэ справилась с минутной слабостью, - пойми, больше так продолжаться не может…
Долгий вздох. Тило устало опустил плечи.
- Аннэ…
- Пойми, я же о тебе беспокоюсь, - Аннэ говорила торопливо, боясь что он ее перебьет, - посмотри на себя! От тебя половина осталась. Ты… ты в зеркале скоро отражаться перестанешь, а в нашем райдере коньяк со снотворным просто прописались! Ну сколько можно мучиться, Тило! Хватит. Неужели нет никого… - Аннэ говорила и видела, что он ее не слышит. Взгляд певца был устремлен куда-то мимо нее, а мысли, кажется, уже перенеслись в гостиничный номер, где…
- Аннэ, - Тило снова вздохнул, - сколько раз мы уже об этом говорили. И ты все прекрасно знаешь.
- Знаю, - Аннэ зло сжала губы, - но надежда умирает последней.
- Надежда, - тонкие губы искривила печальная улыбка, - надежда – глупое чувство. И с каждым днем я все больше в этом убеждаюсь.
Конечно. Аннэ все прекрасно понимала. Все это было переговорено за два долгих года – за кулисами концертных залов, когда прочие участники группы деликатно смывались из гримерки оставляя их наедине, долгими ночами в гостиничных номерах – когда все клубы закрыты, и никуда друг от друга не деться, в поездах, автобусах и самолетах, когда приличие не позволяет срываться на крик… и наконец, наедине. Когда все уже ясно. И не только ей. Всем, кто рядом.
И никуда не деться. Уйти? Невозможно. Она не сможет.
А остаться… и наблюдать, как… о Боже, как тяжело…
- Аннэ, - голос Тило вернул ее на землю. Он грустно смотрел на нее. Потом мягко улыбнулся. Все контраргументы были давно известны.
Что он не может иначе. Что попытки прервать эту связь были, и неоднократно. Но всякий раз… это оказывается сильнее его. Находит его повсюду. Преследует. Не оставляет в покое. Не дает забыть.
А он не хочет забывать…
- Иди к ребятам, - Тило развернулся и зашагал по улице.
- Тило!
- Аннэ, хватит. Уходи.
Высокий изящный силуэт в черном пальто скрылся за углом. Аннэ подняла руку к лицу и вцепилась зубами в палец, чтобы не разрыдаться.
Тило медленно поднимался по лестнице. На душе было гадко.
Жаль Аннэ. Но ничего и впрямь не поделать. Плевать. Есть только сегодня.
И неважно, что завтра сочувствующие взгляды будет кидать на него Том, презрительно морщиться Джей Пи, и смотреть жалкими глазами когда-то любимая девушка… когда-то. Каких-то два года назад. До того момента, как в его жизни не появился Он. Его счастье и проклятье. Боль и наслаждение. Мука и радость.
Тило остановился перед дверью своего номера. Не заперто.
Ладони вдруг вспотели. Тило вздрогнул и поспешно вытер их о штаны. Пригладил растрепавшиеся волосы. Глубоко вздохнул и решительно взялся за ручку двери.
Свет не горел. Тило поспешно закрыл за собой дверь, запер на замок.
- Ты заставляешь себя ждать…
Струйка сигаретного дыма неспешно поднимается к потолку. Свет рекламных неоновых ламп едва намечает силуэт – худощавую фигуру, уютно устроившуюся в кресле.
- Извини, - голос дрогнул, а губы вдруг стали чужими и непослушными. Сердце уже не стучало, а вздрагивало, как лист на ветру, привычной смесью страха и возбуждения.
Черт. И хуже всего, что от сидящего в кресле не укроется его смятение.
Чуть слышный смешок. Чирканье зажигалки. Пламя на секунду осветило мягкий подбородок, и капризные, пухлые губы.
- Алмэ…
- Мммммм?
- Где ты был так долго?
- Хочешь сказать ты скучал? – смешок. Тило заставил себя отойти от двери и зажечь лампу. Приглушенный свет выхватил из сумерек, наполнявших комнату, длинную темную челку, огромные, на пол лица, глаза, наивный носик кнопкой с чуть заметной россыпью веснушек, щеку с ямочкой. Тило впился в парня тяжелым взглядом. Узкая ладонь мелькнула в воздухе, делая приглашающий жест.
Певец сделал шаг и медленно опустился у ног сидящего в кресле. Осторожно провел ладонью по прохладной коже ступни, подавляя желание коснуться ее губами. Парень отдернул ногу.
- Ты задержался.
- Прости…
- Нехороший… - рука, рассеянно перебиравшая черные пряди Тило, вдруг хищно сжалась, заставив мужчину беспомощно запрокинуть голову. Встретиться взглядом с беспощадными, фиолетовыми глазами. Линзы… но что это меняет.
Алмэ выпустил дым ему в лицо.
- Мне придется тебя наказать, - тон оправдывающийся, извиняющийся. Словно он не хочет этого делать, а лишь выполняет скучную обязанность.
- Что ты на это скажешь?
Рука разжалась. Теперь есть возможность опустить голову и сдавленно прошептать привычное:
- Я сделаю все, что ты скажешь…
- Тило, - голос Джей Пи бесцеремонно ворвался в приятную дремоту, - мы приехали.
- Угу…
Аэропорт. Стеклянные двери, бормотание радио, снующие туда-сюда люди.
Странно. В толпе Тило чувствовал себя куда более одиноким, нежели в номере…
Певец нагнулся за чемоданом, привычно поморщился от боли, хлестнувшей тело.
- Как ты?
Встревоженные глаза Аннэ. Тило неопределенно пожал плечами.
- Как обычно.
- Врешь, - мягкий укор, - я же вижу. Он совсем распоясался в последнее время.
- Это мое дело, - отрезал Тило.
- Ошибаешься, - буркнул подошедший Том, - Тило, мне плевать, чем вы там за закрытой дверью занимаетесь, но когда ты после концерта ведрами хлещешь коньяк и снотворным закусываешь…
Тило поиграл желваками.
- Это. Мое. Дело, - яростно процедил он, подхватил сумку и зашагал в сторону терминала.
- Совсем охренел, - Том сунул в рот сигарету, - Аннэ, ну скажи ты ему.
- Думаешь, он меня слушает? – с неподдельной горечью выговорила девушка, - Господи, да что ж это? Когда это кончится?
Том сочувственно вздохнул.
- Ладно, пошли, а то на посадку опоздаем…
- Может тебе подушку подложить? – Аннэ наблюдала, как Тило ерзает в самолетном кресле.
- Справлюсь, - буркнул тот. В салоне почти все спали, только одному шведу ночь была не в радость.
- Покажи…
- Незачем.
- У тебя опять все воспалится. Прикажешь Тому опять тебя до гримерки тащить? Дай хоть перекисью протру…
- Ладно, - Тило болезненно поморщился, - идем в туалет.
В тесной кабинке, рассчитанной на одного, едва можно было повернуться. Аннэ вдруг мечтательно улыбнулась:
- А помнишь, как мы…
Девушка осеклась под тяжелым взглядом певца. Тило повернулся к ней спиной, скинул рубашку.
Аннэ ахнула. Нежную белую кожу, от шеи до поясницы, расцвечивали длинные алые полосы.
- О Господи…
- Аннэ.
- Тило, это невозможно!
- Аннэ, - голос Тило был полон раздражения, - ты помочь хотела. Твои комментарии мне не нужны.
Аннэ закусил губу и капнула на ватку перекисью. Принялась осторожно смазывать рубцы. Тило молчал, только изредка вздрагивал, когда Аннэ слишком сильно проводила по его спине.
- Все…
Девушка швырнула ватку в урну. Тило все еще стоял со спущенной с плеч рубашкой, глубоко задумавшись о чем-то. О ком-то.
Аннэ выждала. Потом осторожно, нежно коснулась одного из рубцов губами.
На Тило это подействовало как удар тока. Он судорожно дернулся, повернулся к девушке лицом. Ожег ее свирепым взглядом и принялся торопливо застегивать рубашку. Затем быстро выскользнул из кабинки, не сказав даже спасибо.
Но разве ей так нужно его спасибо? И спасибо ли?
Девушка почувствовала, что коньяк со снотворным нужен ей ничуть не меньше, чем мужчине, который сейчас тщетно пытался устроиться в жестком самолетном кресле, не тревожа рубцы от плети.
Тило устало прикрыл глаза. Все спали.
Певец молча позавидовал своим коллегам – Тому, Джею, даже Аннэ угомонилась и прекратила, наконец, смотреть на него щенячьим взглядом, вызывавшем раздражение и чувство вины.
Мужчина сжал зубы. Рука с длинными аристократическими пальцами метнулась к шее. Нащупала привычную шероховатость кожаного ошейника с кольцом.
- Ты будешь делать все, что я скажу, пока на тебе этот ошейник! – с пафосом продекламировал Алмэ после первого месяца их встреч. И вот уже два года ошейник «украшал» его шею.
Поклонники разбирали их в магазинах пачками. И никто не знал, почему на самом деле…
Тило тихонько рассмеялся и тут же болезненно дернулся. Ччччерт… Ну что ж. Это плата. Он пытался.
Полгода. Целых полгода не думать, не вспоминать, не мечтать… О прозрачных фиолетовых глазах с расширенными зрачками, когда их уносило на волнах страсти. О худощавом теле, нежной, прохладной наощупь бронзовой кожей под его ладонями. О тонких пальцах с длинными черными ногтями, рассеянно перебирающих его волосы, или жестко вцепляющимися в них. О прикушенных от наслаждения пухлых, пряных губах… Об опускающихся на них блаженно-болезненной истоме, той, что делает тела едиными даже после того, как все заканчивается.
Обо всем этом.
И ни разу – об истериках, которые Алмэ устраивал ему, даже после случайного взгляда, брошенного в сторону женской особи.
«Алмэ, да она мне в дочери годится!»
«Врешь! Я же видел!»
«Алмэ, успокойся, прошу…»
«Не лги мне, дрянь!» - хлесткий звук пощечины.
О бессонных ночах в ожидании одного лишь телефонного звонка.
«Ты не звонил так долго…»
«Я разве обязан перед тобой отчитываться?!!»
Об унижении. Рубцах, синяках, укусах, пятнавших кожу. Об отчаянных мыслях, оставляющих куда болезненные шрамы на сердце.
«Зачем ты так со мной?...»
«Тебе что-то не нравится? Я могу уйти!»
Нет. Только не это.
Лучше я подожду пока ты заснешь. Включу тихонько свет. И буду гладить узкую спину, осторожно перебирать в пальцах темно-шоколадные локоны, нежно касаться лица. Держать за руку. И шептать, зная что ты никогда не услышишь.
« Ты мое счастье. О Боже, если б ты знал как я люблю тебя. Ты мое сердце, мое дыхание, моя жизнь… Не покидай меня. Никогда.»
Тило поудобнее устроился в кресле и улыбнулся. Вспоминая, как они познакомились.
Очередной концерт, переполненный зал. Толпа беснующихся и визжащих фанаток. Мелькающая то тут, то там униформа охраны.
In der Hingabe meiner Sucht
Mein Dasein und meine Kraft
Das Begehrte ist vergessen
Zurck bleibt nur das Verlangen…
На середине песни Тило запнулся и сглотнул ком в горле. Сердце на секунду остановилось… а потом забилось в бешеном ритме. Тело бросило сначала в жар. Потом в холод.
«Что со мной?...»
Певец растеряно обвел глазами зал. И увидел.
У самой сцены стоял невысокий темноволосый парнишка. Косая челка, подведенные глаза, черная одежда.
И нереальный, обволакивающий взгляд фиолетовых глаз. Манящий. Зовущий.
Концерт сразу стал в тягость. С трудом дождавшись его окончания, торопливо отвечая на вопросы прессы, небрежно расписываясь на протянутых клочках бумаги, Тило искал в толпе эти глаза.
Аннэ первой заметила его состояние.
«Что с тобой?»
« Н… ничего…»
К тому времени их отношения вот уже несколько месяцев прибывали в самом хаотическом состоянии. Девушка переставала его интересовать. Их каждая совместная проведенная ночь заканчивалась скандалом, упреками, слезами. Тило ничего не мог поделать – Аннэ совершенно его не возбуждала. Она вообще перестала вызывать в нем какие-либо чувства кроме раздражения. Лишь потом появилась жалость – ведь девушка все еще любила его.
Певец продолжал высматривать этого паренька и в ресторане, куда организаторы потащили их после концерта. Безуспешно.
Настроение испортилось, и Тило, сославшись на него, поехал в гостиницу. Не глядя по сторонам, поднялся на третий этаж, вытащил ключи…
- Неплохой был концерт, - прозвучал рядом мелодичный голос. Мужчина замер.
Голос обволакивал. Завораживал.
Тило медленно обернулся.
Парень стоял рядом, прислонившись к стене. В зубах дымилась сигарета, руки в карманах, в глазах, щурившихся из-под длинной челки, поблескивали колючие искорки насмешки.
Почему-то стало трудно дышать.
- Привет, - выговорил Тило хриплым голосом.
- Привет, - парень оттолкнулся от стены. Плавной, скользящей походкой направился к вцепившемуся в дверную ручку Тило. C ленивым интересом уставился в его лицо. Перевел взгляд на дверь.
- Ты так и будешь тискать эту несчастную ручку?
- Ч-что?
- Дверь, говорю, открой, - терпеливо объяснил парень, - и пригласи меня к себе. Или ты предпочитаешь пить вино в коридоре?
- А… да?
Тило наконец-то справился с замком и парень бесцеремонно просочился в комнату вперед него.
- Неплохо, - заметил он, оглядываясь, - ух ты, какой сексодромчик!
И не снимая обуви плюхнулся на кровать. Грациозно, с наслаждением потянулся.
Тило так и прикипел взглядом к полоске кожи, показавшейся над ремнем джинсов. В ушах тоненько зазвенело.
- Ну и чего ты там застыл как памятник самому себе?
Певец отлепился от двери. Все шло как-то не так…
В душ бы сейчас…
А его новый знакомец и не собирался больше ему помогать. Разлегся на кровати, и задремал кажется… и что теперь с ним делать???
- У тебя есть вино? – не открывая глаз, спросил парень.
- Есть… сейчас.
Мужчина облегченно перевел дыхание, и направился к бару. Разыскал вино, бокалы…
Парень сел на край постели. Стащил кроссовки, зацепляя одной за другую, вместе с носками, оставшись босиком.
- За знакомство? – хмыкнул он, принимая из рук певца бокал.
- За знакомство? Но я даже не знаю как тебя зовут…
- Можешь звать меня Алмэ…
- Алмэ? Странное имя.
- Это прозвище.
- И что оно означает?
Парень как-то устало сгорбился и прошептал:
- Оно означает «горечь»…
И тут же тряхнул головой и с вызовом улыбнулся:
- А прозвища не выбирают!
Залпом допил вино и протянул Тило пустой бокал.
- ДолЕй?
- Хочется напиться? – усмехнулся Тило.
- Да. А тебе?
- Ну уж нет…
- А чего тебе хочется? – ехидный взгляд.
- В душ, - честно сознался певец. Алмэ захохотал.
- Ка-кая проза жизни! Ладно, вали в свой душ, я телек посмотрю… - и не дожидаясь ответной реплики от мужчины, цапнул с прикроватного столика пульт и бутылку. Телевизор что-то забубнил, а Алмэ, проигнорировав бокал, поднес к губам бутылку:
- Мммммм…
Струйка вина пролилась по его щеке и скользнула дальше… по шее, вниз под рубашку.
- Зараза!
Парень поспешно вытер вино и глянул на остолбеневшего Тило. Дьявольски ухмыльнулся, глядя на его остолбенение:
- Ты кажется в душ собирался… - он и договорить не успел, как мужчины в комнате уже не было.
Тило просидел в душе полтора часа, пытаясь унять сердцебиение. Под конец вода стала совершенно ледяной, так что выбрался он из кабинки, стуча зубами и радуя зеркало мертвенно-белым отражением с посиневшими губами. Но стоило вспомнить запрокинутую голову… зажмуренные глаза с девичьи-пушистыми ресницами… стекающее по щеке вино… Как на лице сразу появились краски, и ниже пояса тоже что-то начало оживать…
- Черт…
Но лезть в душ в пятый раз не хотелось. Так и простудиться не долго.
Певец с отвращением посмотрел на торопливо сброшенную одежду, поморщился. Влезать в нее, пропахшую потом и сигаретным дымом, не хотелось совершенно, и мужчина разозлился. В конце концов это его номер! Кто может помешать ему выйти в полотенце??
Разве что не вовремя проснувшееся желание… Ну и черт с ним!
Тило глубоко вдохнул и решительно вышел из ванной.
- Алмэ?
Тишина. Певец на секунду ощутил укол страха – неужто ушел? Нет…
Нет. На кровати блажено почивало его новообретенное сокровище.
Парень крепко спал, закинув одну руку за голову и слегка приоткрыв рот. Ресницы чуть вздрагивали, но лицо… казалось таким безмятежно-спокойным… без этой ехидной усмешки… Тило увидел, что парнишке-то навскидку не больше 23 лет…
Потом взгляд скользнул по груди – Алмэ расстегнул рбашку, и даже успел содрать ее с одного плеча, и тут его видимо вырубило.
- Алмэ, - шепотом позвал Тило.
Нет ответа.
Тило медленно подошел к кровати, присел. Лицо полыхало. Глаза не могли оторваться от обнаженного торса, ибо зрелище… Мужчина с ужасом понял, что оно не оставляет его равнодушным!
Черт…
В стоящей на столике бутылке еще плескались какие-то остатки. Тило залпом допил их, зажмурился, помотал головой, и попытался напомнить себе, что он вроде бы мужчина, и положено ему интересоваться девушками…
А не парнями!!!! Да так, что этот интерес скоро полотенце порвет!!!
Мужчина открыл глаза и сглотнул сухим горлом. В голове приятно шумело, и Тило решился.
«Плевать, он же все равно пьяный…»
Тряхнул головой и испуганно замер – несколько капель с волос упали на загорелую кожу.
Но Алмэ не шевельнулся.
Мужчина судорожно вздохнул. Осторожно забрал из руки у Алмэ пульт, выключил телевизор – звуки вдруг стали отчаянно раздражать… Снова взглянул на мирно спящего парня… и решился.
Длинные пальцы нежно, едва касаясь, скользнули по груди Алмэ, и тут же отпрянули. Выждали. Потом увереннее заскользили по коже– легкий, ласковый массаж; когда сначала только пальцы, а потом и ладони, гладят обнаженный мужской торс, нежно касаются сосков, осторожно пытаются пробраться под ремень джинсов, а сердце тем временем колотится все быстрее, к щекам приливает кровь, низ живота просто скручивает сладостной судорогой, и так хочется, чтобы вслед за руками последовали губы…
- Похоже, тебе это нравится? – голос Алмэ прозвучал как удар грома. Тило шарахнулся в сторону, едва не свалившись с кровати, и даже сделал попытку спрятать руки за спину.
Алмэ приподнялся на локтях, искренне наслаждаясь его смущением.
- Интереееесно, - со вкусом продолжил он, - о чем завтра будут писать газеты? «Лидер группы Лакримоза любит мальчиков»? «Готический идол Тило Волф застукан в гостиничном номере с партнером вдвое моложе себя?»
- Тебе никто не поверит, – глухо выговорил Тило, не поднимая глаз.
- Пусть. Но слухи-то пойдут. И почем тебе знать – пока ты в душе плескался… вдруг я здесь камер насовал?
- Что?? Ах ты…
- Потише. Если будешь себя хорошо вести, я верну тебе пленку.
Мужчина сглотнул.
- И что тебе нужно?
Лицо Алмэ исказила торжествующая улыбка.
- Ну… - он обволок взглядом фигуру певца, и быстро облизнул губы, - я думаю, мы договоримся… для начала сядь. Ах, ты и так сидишь… ну тогда пересядь на край кровати.
Тило послушно пересел на указанное место. Руки ощутимо дрожали, а возбуждение… и не думало проходить. Мужчина даже слегка удивился: казалось, что может быть хуже – он, в номере с мальчишкой, все это снимается на пленку, а он, идиот, с нетерпением ожидает, что же будет дальше!
«Дальше» не заставило себя долго ждать.
Алмэ взобрался на кровать, позвенел чем-то (Тило не оглядывался), а потом встал перед ним. Мужчина исподлобья смотрел на него.
- Ложись.
- Что??
- Ложись на спину.
- За… зачем?
Алмэ нетерпеливо поморщился и толкнул мужчину в грудь. Тило упал спиной на кровать, и только тут вспомнил, что на нем по прежнему одно полотенце, значит… значит…
Кровь прилила к щекам с бешеной силой. Он попытался было встать, но ладони Алмэ легли на его плечи не давая приподняться.
- Вытяни руки.
- Что??
- Я так плохо говорю по английски? Вытяни руки!
Тило медленно поднял руки. На запястьях щелкнули наручники. Руки певца дернулись, что-то звякнуло… Мужчина изумленно распахнул глаза:
- Что ты делаешь?
Алмэ довольно улыбнулся.
- Так-то лучше.
- Что ты задумал, klein bastard?!!
- Не переживай. Тебе понравится.
Тило дернул руками, потом вывернул шею, сощурился… Запястья были скованы наручниками. От них длинная цепь уходила к спинке кровати. Мужчина лежал на кровати, ногами упираясь в пол.
- Черт…
Алмэ довольно улыбнулся, упиваясь беспомощностью мужчины. Потом шагнул к нему… и резко сдернул с бедер полотенце! Тило судорожно вдохнул воздух.
- Твою мать…
Стыд окатил жгучей волной. Или это был не стыд? Щеки мучительно горели, но… Тило застонал, отчаянно боясь признаться самому себе в том, что он лежит перед незнакомым парнем, совершенно обнаженный и беспомощный, и что… и что его член вот-вот разорвется от возбуждения!
Мужчина уловил движение. Осторожно скосил глаза в сторону своего мучителя – Алмэ опускался перед ни на колени.
- Не надо… - певец с трудом узнал свой голос, хриплый, еле слышный, - не надо, прошу тебя…
Тило зажмурился под потемневшим от возбуждения взглядом, обшаривающим его обнаженное тело. На глазах закипали… слезы? Он закусил губу, ибо тело во что бы то ни стало желало продолжения…
Смешок. И пухлые губы смыкаются на пульсирующей головке.
- Аааааах…
Тело мужчины выгнулось, пальцы судорожно сжались. Тило зажмурился – не смотреть, не видеть что вытворяет с ним это маленькое исчадие ада… Но закрытые глаза во сто крат усиливают ощущения, заставляя тело выгибаться от наслаждения…
Ощущать, как прохладный язык неторопливо скользит по всему стволу, следуя за ловкими пальцами, щекочет крохотное отверстие, как губы нежно касаются внутренней поверхности бедер, а потом осторожно захватывают яички, легонько сжимают их, язык нежно увлажняет, и снова возвращается к напряженному, исходящему липкой влагой пенису…
Палец Алмэ осторожно раздвигает ягодицы мужчины, и легонько надавливает на сомкнутое анальное отверстие. Тило подавился очередным всхлипом – это нежное давление просто сводило с ума.
- Не напрягайся… - Алмэ на секунду выпустил свою сладкую добычу изо рта, - иначе будет больно…
И мужчина подается ему навстречу, палец уверенно раздвигает сомкнутое кольцо мышц, проникая внутрь. Легкое жжение усиливает ощущение в десятки раз, до тех пор, пока палец его мучителя не касается маленького комочка…
- Ааааааа, черт!!!!!!!!!!
Губы сжимаются на члене, скользя в такт движениям пальца внутри...
Это было выше его сил. Тело мужчины изогнулось, из горла вырвалось хриплое рычание… и он кончил. Взорвался, судорожно дергаясь, давясь слезами, изливаясь в горло своего нечаянного любовника…
Замер. Сердце стучало об ребра, словно стремясь вырваться, и оставить своего хозяина задыхаться от острого стыда и наслаждения…
- Ну вот, - голос, слегка прерывист, но по прежнему насмешлив, - и ничего страшного, верно?
- Отпусти меня, - прошептал Тило. Повернул голову, вытирая слезы о предплечье.
- Да неужели? Нет, дорогой, мы еще не закончили…
- Что тебе еще от меня нужно??? – голос неожиданно вернулся к нему, и от наполненного неподдельной горечью крика Алмэ даже слегка вздрагивает.
- Все, - короткий и ясный ответ.
- Все? Как это понимать? – Тило наконец-то решился открыть глаза. Алмэ медленно вытирал его сперму с подбородка. Мужчина поспешно отвел глаза, зрелище безумно возбуждало, на что тело немедленно прореагировало…
- Что ты имеешь в виду?
- Что имею, - Алмэ порылся в своем рюкзаке, и на свет появилась прозрачная баночка, наполненная блестящей малиновой субстанцией, - то и введу. Поворачивайся, моя радость…
- Нннет… - глаза Тило испуганно расширились, - не надо, прошу… я не хочу…
- Да неужто? – черные брови насмешливо взлетели, а тонкие пальцы легонько скользнули по стоящему колом члену, - а он, по-моему, совсем не против!
- Не надо… пожалуйста… - неужели этот слабый, умоляющий голос принадлежит ему?
Алмэ фыркнул, и легко перевернул мужчину на живот. Тонкие руки оказались неожиданно сильными, он и опомниться не успел, как перед его глазами оказалось покрывало.
- Ну пожалуйста… не делай этого… - жгучая волна стыда и возбуждения накатывает, и отступает, оставляя звон в ушах. Он чувствует на себе взгляд Алмэ и весь сжимается в ожидании его прикосновений…
- У тебя отличная фигура, - Тило почти не слышит его слов. Все тело замирает в напряженном ожидании.
Но Алмэ не спешит. Он дарит себе несколько восхитительных секунд, разглядывая беспомощное обнаженное тело, вздрагивающее от сдерживаемых рыданий. Потом выскальзывает из одежды и берет в руки баночку со смазкой.
О Господи, этот тридцатичетырехлетний псих так боится , что его даже слегка жалко!
- Расслабься, - Алмэ постарался придать своему голосу максимум успокаивающих интонаций, - я постараюсь не сделать тебе больно. Но все зависит от тебя…
Сдавленный всхлип. Алмэ вздохнул, и зачерпнул смазки. Легонько провел пальцем вдоль ложбинки, помассировал судорожно сжатое кольцо мышц.
- Расслабься же…
Палец Алмэ продолжал скользить по ложбинке меж ягодиц. Потом ладонь обхватила напряженный член, сжала, задвигалась вперед-назад.
Тило вцепился зубами в покрывало. Одновременные движения ладони и давление пальца на анус сводили с ума. А когда два пальца одновременно проникли в анальное отверстие и нащупали простату, рассудок окончательно оказался принимать в этом участие. Мужчина подался на встречу рукам, терзающим его плоть:
- Еще… пожалуйста… Оохх!!!
Ладонь скользит по всему стволу, легонько сжимает головку… Пальцы внутри двигаются, имитируя ритмичный секс…
- Даааааа…
Неожиданно мужчина ощутил как пальцы Алмэ выскользнули из него, и едва сдержал разочарованный стон. Развратный голос шепнул:
- Ты же хочешь большего, мой мальчик?
- Даааааа… - хриплый выдох, - даааааааа… прошу…
Напряженный член любовника легонько трется о ложбинку меж ягодиц… Тило подается назад, желая принять его в себя как можно скорее… Головка проскальзывает внутрь, и медленно, по миллиметру, продвигается дальше.
- Алмэ, я сейчас…
- Не сейчас… - ладонь парня предупредительно сжимает яички мужчины, - чуточку позже…
Его тело начинает двигаться, постепенно ускоряя темп. Одна ладонь продолжает скользить по члену, другая нежно царапает ногтями спину, заставляя рычать от наслаждения, а затем Тило ощущает прикосновения прохладных губ на своей полыхающей коже…
- Да… сильнее… еще…
Темп убыстряется, Алмэ входит в него целиком, не задумываясь о причиняемой боли. Да и нет никакой боли – двигающееся навстречу ему тело, хриплые стоны-выдохи убеждают в этом лучше всяких слов…
- О Боже… - Тило почувствовал приближение своего финала, и задвигался быстрее, чтобы Алмэ кончил вместе с ним, - Алмэ… Давай…
- Черт! – Алмэ выпустил член мужчины и вцепился пальцами в его бедра. Находясь на пике своего возбуждения, он размашисто трахал его задницу, изо всех сил, не заботясь о его ощущениях.
Тело певца изогнулось.
Мужчина закричал, почти теряя сознание от скручивающих тело судорог и захлестывающего сознание наслаждения.
Алмэ ощутил, как сжимает член мышцы ануса его любовника, и не выдержал – хрипло закричал, вцепившись ногтями в его спину, оставляя красные полосы, и ударяя в него тугой струей…
Кажется, Тило потерял сознание.
Тило медленно открыл глаза.
Шум воды в ванной, мерцание экрана телевизора, настойчивое жужжание телефона…
Мужчина потянулся и взял мобильник с прикроватного столика.
- Да…
- Ты что, спал? – Веселый голос гитариста ударил в уши, и казалось, вонзился прямо в мозг, - ну ты даешь! Время-то еще детское!
Тило поморщился.
- Вы где?
- Мы скоро будем в гостинице. Давай, присоединяйся к нам!
- Нет… настроения нет. Спасибо.
- Ну ты и засоня. Ладно, отбой.
Короткие гудки. Тило опустил руку, и огляделся, удивляясь, куда подевалась его одежда, когда он успел выхлебать целую бутылку вина, и почему так болит задница?
И тут он вспомнил. Бронзовую кожу под своими пальцами, холод железа на запястьях, хриплое дыхание над ухом…
- Ммммммм… - он скорчился, опуская лицо в ладони, заходясь от презрения и ненависти к себе.
Щелкнула задвижка ванной. Тило поспешно натянул на себя покрывало.
- Очнулся? – Весело поинтересовался Алмэ, выходя из ванной, - поздравляю… как ощущения?
- Hau ab, Arsch!
Руки с полотенцем замерли. Насмешливый взгляд скользнул по полыхающему лицу мужчины.
- Вот как… ну что ж.
Парень неторопливо расчесался, запихнул в рюкзак баночку с любрикантом, натянул кроссовки. Взялся за ручку двери.
- Пока.
- Постой.
Алмэ удивленно оглянулся. Тило сидел, судорожно сцепив руки на коленях, и глядя в одну точку перед собой.
Черные ресницы дрогнули:
- Не уходи…
- Гм?
- Не уходи… прошу тебя… - Тило поднял на любовника глаза. Воспаленные. Страдающие. Умоляющие.
Алмэ задумчиво прикусил губу.
- Конечно, я мог бы остаться, - словно беседуя с самим собой, проговорил он, - но… зачем?
- Я тебя прошу…
- Хм, - взгляд Алмэ становится очень откровенным. Тило вздрогнул, увидев, что он скользнул по его телу, потом метнулся в сторону спинки кровати, - а что мне за это будет?
Тило опустил голову и прошептал, впервые в жизни подчиняясь и доверяя себя без остатка:
- Я сделаю все, что ты скажешь…
Так и начались их странные отношения. Отношения, где не было места любви. Только слепое обожание и полное подчинение с одной стороны, и диктат, унижения и издевательства с другой. Все это продолжалось уже два года и заканчиваться не собиралось.
В соседнем кресле зашевелилась Аннэ.
Тило оторвал воспаленные глаза от иллюминатора и мрачно покосился на нее. Девушка открыла глаза, поморгала, и виновато улыбнулась.
Тило отвернулся и снова уставился в иллюминатор.
- Ты поспал хоть немного?
- Да, - не рассказывать же ей, что всю ночь он, вашу мать, предавался приятным воспоминаниям о первом сексуальном опыте с мужчиной, и едва не кончил!!!
- Наш самолет заходит на посадку, пристегните ремни…
- Как Раммштайн???? Какого черта??? – Том метался по гримерке, налетая на подворачивающиеся под ноги чехлы с инструментами и портпледы, - мы должны были стать хедлайнерами!
- Том, успокойся, - Сидя перед зеркалом, Тило невозмутимо накладывал макияж. Сощурился. Нет, еще немного теней…
- Какая тебе разница?
- В отличие от тебя, я еще переживаю за наше продвижение и популярность, - прошипел Том.
Рука с кисточкой слегка дрогнула. Тило неторопливо отложил ее, поднялся, и повернулся к гитаристу. Окинул его свирепым взглядом со своих 180 см роста.
- Хочешь сказать, - тон был совершенно ровный и спокойный, но Тому захотелось стать как можно меньше и забиться под диван, - мне плевать на группу?
- Да! – храбро ринулся в бой гитарист, - ты совсем о ней забыл с этим своим… придурком крашеным…
Тило иронично вздернул брови.
- Угу. Чудно. Хорошо, - хотя улыбка явно не сулила Тому ничего хорошего, - значит, это не я по 30 часов не вылезаю из студии? Не я отбиваюсь от прессы, пока вы мирно попиваете шампанское за кулисами? Не я трачу бешеные деньги на съемки клипов, которые даже по VH1 раз в полгода крутят???
- А… мн… - Том беспомощно оглянулся.
Джей Пи лениво протянул с дивана:
- А как насчет морального облика вокалиста?
- Пошел на хер, - мило улыбнулся певец, - в следующий раз вытаскивать тебя из бара поедет Том. И давать комментарии журналистам на тему того, что Аннэ наркоманка и алкоголичка, я – ошизевший псих, который не дает вам дышать свободно и устраивает вам скандалы после каждого концерта, да еще и рукоприкладством не брезгует… будешь сам.
Джей Пи прикусил язык. Всем было известно, что набравшись, он начинал нести несусветную ахинею, что часто выходило им боком – срывались контракты, отменялись приглашения, а желтая пресса захлебывалась от восторга.
Тило вновь уселся у зеркала.
- Выходим, - в гримерку торопливо забежала Аннэ, поправила платье и повернулась к музыкантам, - вы чего такие напряженные?
- Ничего, - буркнул Джей Пи, отводя глаза.
- Тило? – Аннэ недоуменно повернулась к певцу, невозмутимо закреплявшему наушник.
- Все в порядке, - певец поднялся и вышел из комнаты. Аннэ вздохнула и пошла за ним.
В коридоре они столкнулись с Рамштами.
- О! – Линдеманн скользнул насмешливым взглядом пол лицу Тило, - какие люди… как самочувствие?
- Замечательно, - Тило брезгливо поморщился, запах алкоголя бил в ноздри.
Он прошел было мимо, но в спину полетела очередная реплика:
- Как твои шрамы? Прошли?
Мужчина вздрогнул. Медленно обернулся.
- О чем ты? – кажется, голос не дрогнул. Тилль скалился ему прямо в лицо.
- Да ни о чем… - он обвел липким взглядом фигуру шведа, - так…
- Вот и славно, - сухо отрезал Тило.
- Но если любишь погорячее, - мерзко улыбаясь, продолжал Линдеманн, - то я к твоим услугам…
- К каким услугам? – Тонкая бровь насмешливо взлетела, - нууууу… ладно, убедил. Я там шмотки в гримерке бросил, испачкались… можешь постирать. А можешь и подрочить на них…
- Ах ты шведский пидор!!!! – взревел Линдеманн, делая широкий шаг по направлению к Тило, - да думаешь я не знаю, чем ты там у себя в номере занимаешься, и с кем? Любитель мальчиков… да я тебя так отдеру, ни один проктолог не сошьет!!!
- Мечты-мечты, - безмятежно вздохнул Тило, хотя внутри все похолодело. Откуда??? Откуда он узнал???
Линдеманн тем временем остановился, и повернулся к остолбеневшей Аннэ.
- Крошка, - мерзко ухмыльнулся он, - если твой смазливый хорек, тебя не удовлетворяет, мы всегда тебе рады…
- Ваш выход! – в коридор выметнулся какой-то всклокоченный парень с полубезумным взглядом. Тило молча развернулся и направился к сцене.
Ich bin das Schweigen, die Angst deiner Seele.
Ich bin die Lüge, der Verlust deiner Würde.
Ich bin die Ohnmacht, die Wut deines Herzens.
Ich bin das Nichts, zu dem du einst wirst…
So schnell du auch fliehst,
So weit du auch kommst
Trägst du mich mit dir
Wohin du auch gehst,
Was immer du tust
Ich bin ein Teil von dir …
Тило прислонился к стене, тяжело дыша.
- Ты в порядке? – Аннэ обеспокоено заглянула ему в лицо.
- Да… хорошо… - спина немилосердно болела. Шрамы так и не зажили, и теперь их заливал пот. В зале было душно, а когда ты еще скачешь по сцене… да хоть и стоишь на одном месте…
Мужчина выпрямился и не удержался от стона. Аннэ дернулась к нему но Тило сцепил зубы, и отстранил ее.
- Я в норме.
- Ну да…
- Я. В норме, - с тихим бешенством процедил Тило. Аннэ устало потерла ладонями лицо, и неожиданно злобно бросила: - Ну и черт с тобой…
Развернулась и ушла.
Тило остался стоять, подпирая стену. Сил оторваться от нее и дойти до гримерки не было. Сейчас. Сейчас он постоит еще пару минуточек. Певец с трудом поднял руку и медленно потянул резинку с волос. Стало хуже – волосы кололи шею, липли к щекам.
Алмэ не любит, когда он собирает волосы в хвост…
Руки и ноги наливались свинцом. Надо идти. Дойти до гримерки, сбросить одежду. Вылить на себя воды. Снять макияж.
Надо идти. А то, не дай Бог, кто нибудь из особо ретивых фанатов проберется за сцену… Дивное диво ему предстоит увидеть – сине-зеленый, мокрый как мышь, взъерошенный и с размазанной подводкой, трясущийся на грани обморока кумир…
Тяжело опираясь на стену, швед побрел в гримерку.
С облегчением убедившись что она пуста, он вытянулся в кресле. Охнул, поспешно выпрямился. Шрамы и не думали заживать…
Недовольно поморщившись, он через голову стянул рубашку, и повернулся спиной к зеркалу, пытаясь рассмотреть, что же творится с его многострадальной спиной.
Мда.
Абстракционизм из красных полос. Черт…
В этот момент дверь гримерки бухнула о стену. Тило удивленно обернулся – и замер.
На пороге, по шакальи скалясь, стояли Тилль и Круспе.
- О! – Ухмыльнулся Круспе, - мальчик уже готов…
Тилль пьяно захихикал.
Тило сжался, но голос был по прежнему ровным и насмешливым:
- Ошиблись дверью, мальчики? Не иначе мимо сцены промахнулись?
- Неееееет, - протянул Круспе, обшаривая фигуру шведа липким взглядом, - мы по адресу…
- Да неужто? Ваш адрес – ближайший мусорный бачок…
- Мальчик хамит, - резюмировал Тилль.
- Мальчика надо проучить, - согласился Круспе. Он резко шагнул к Тило, и не успел тот моргнуть, как Круспе оказался у него за спиной и заломил ему руку.
- Пусти! – Тило взвыл от боли в спине и руке. Круспе заржал и двинул ему по ногам, певец упал на колени.
- Черт! Какого…
- Мальчик готов, - констатировал Круспе, - Тилль?
Тило остановившимися глазами наблюдал, как Линдеманн, пакостно ухмыляясь, направляется к ним… расстегивает ширинку…
Нет!!!!
- Ну же, малыш, - издевательски протянул он, - не упрямься… тебе понравится… открой ротик… обещаю, это будет быстро.
- Тебе же нравится грубость? – Лапа Круспе вцепилась в его волосы, а колено уперлось в спину. От боли едва искры из глаз не сыпались. Тило сжал зубы и бешено дернулся.
- Не зли меня! – Тиль размахнулся и ударил шведа по лицу, - лучше расслабься и получи удовольствие! Потом внукам будешь рассказывать, как ты у Линдеманна отсасывал…
- Пошел на хер, - сквозь стиснутые зубы прошипел Тило. Еще удар.
- Ну! – Круспе потянул его за волосы, подталкивая лицо Тило к напряженному члену Линдеманна. Певец почувствовал что его сейчас стошнит. Боль в руке и спине сводила с ума.
- Давааааааай, - протянул Тилль. Потянул его к себе за колечко на ошейнике. Пенис мазнул по лицу, и Тило передернулся от отвращения, почувствовав на щеке что-то липкое и влажное…
- Leck mich am Arsch! – Тило отдернул голову.
- С ним кайф, а с нами нет? – тяжело дыша, прохрипел Линдеманн, - закрой глаза, детка, ты не почувств…
Он замолчал на полуслове. Тило вовремя поднял голову чтобы увидеть, как глаза музыканта закатились и он медленно оседает на пол.
За его спиной, покачивая бутылкой из-под шампанского, стоял Алмэ.
- Какого?... – Круспе непонимающе хлопал глазами.
- Добрый вечер, - мило улыбнулся Алмэ. Шагнул вперед, и все с той же ласковой улыбкой приложил Круспе бутылкой по лбу. Немец икнул и медленно повалился прямо на Тило.
- Твою мать! – Алмэ отшвырнул бутылку, и принялся оттаскивать Круспе в сторону, - Тило, вставай, валим отсюда!
Тило застонал.
- Блядь! Ну же! Потом кисейную барышню поизображаешь!
Тило попытался опереться на трясущиеся руки и приподняться, но не совладал, и снова рухнул.
- Хорош пыль глотать! О, дьяяяяявоооол…
Алмэ судорожно запихнул бутылку в рюкзак, рывком поднял певца с пола и прислонил к стене. Швырнул ему рубашку: - Одевайся!
- За… чем?
- Ты идиот? Не хватало еще чтоб тебя в таком виде увидел кто-то!
Алмэ торопливо собрал волосы шведа в хвостик. Перекинул его руку через свое плечо, подхватил рюкзак и потащил его к черному выходу.
На улице Тило вырвало. Алмэ, сцепив зубы, наблюдал, как сотрясается в рвотных судорогах тело его любовника, и в голове зрела мысль вернуться в гримерку и добить этих ублюдков.
Ну ничего. Он с ними потом поговорит. По другому.
- Идем… - Алмэ запихнул Тило на переднее сиденье своей машины, пристегнул ремнем. Обтер рот. Тило прерывисто дышал, откинувшись на спинку сиденья. Лицо покрывали мелкие капли пота. Алмэ выругался, пошарился в бардачке. Выудил бутылку воды и щедро плеснул в лицо мужчине.
Тило дернулся и открыл глаза.
- Не вздумай мне умереть здесь! – прорычал Алмэ, - или блевнуть! Салон уделаешь – выкину из машины!
Певец не ответил. Кажется, он вообще не соображал что происходит.
Алмэ рванул с места, едва не своротив руль.
По дороге в гостиницу им пришлось останавливаться еще дважды. Тило никак не мог справиться с рвотой. Алмэ искренне желал, чтобы Линдеманн свернул себе шею.
В гостинице Алмэ запихнул любовника в холодный душ, а сам отправился взламывать бар. Достал бутылку вина, задумчиво оглядел ее. Запихнул обратно, вытащил коньяк.
Разлил по рюмкам. Повернулся и вздрогнул.
На пороге ванной стоял мокрый Тило, с полотенцем на бедрах, и буравил Алмэ тяжелым взглядом. Глаза казались совершенно черными – просто две точки на белом, как бумага, лице.
По телу стекала вода.
Алмэ наморщил нос, сунул ему в руки бокал с коньяком. Прошагал мимо любовника и растянулся на здоровенной двуспальной кровати. Залпом осушил свой бокал.
- Ну чего ты там застыл? Иди сюда!
Тило не шевельнулся.
- Тило!
Мужчина медленно провел ладонью по лицу, вытирая воду. Недоуменно поглядел на бокал в своих руках, выпил, даже, кажется, не чувствуя вкуса. Отшвырнул его в сторону.
Алмэ вдернул брови – кажется, его любовник решил побузить?
- И чего тебе не понравилось, я не понимаю? – мечтательно протянул он, - такие мужчины… и размерчики наверняка… Эй?!!
Тило судорожно согнулся, и прижал руки к животу. Но желудок был пуст, и через несколько мгновений он медленно выпрямился, тоскливо взглянул на Алмэ.
- Зачем ты так со мной?
Алмэ привычно спрятал беспокойство за насмешливостью.
- Мой автомобиль, наверное, еще не успели отогнать на стоянку, - слегка растягивая слова, сказал он, - я здесь лишний? Мне уйти?
- Нет…
Тило, чуть пошатываясь, добрел до кровати и без сил опустился на пол рядом. Прижался щекой к бедру любовника, закрыл глаза.
Пальцы с длинными ногтями небрежно поворошили мокрые волосы, легонько поцарапали кожу головы. Потом взялись за подбородок мужчины, заставляя взгляды встретиться. Тило закрыл глаза.
- Нда, - бережное прикосновение прохладных пальцев к разбитым губам, - душевно.
- Как будто ты так никогда не делал, - с трудом выговорил Тило.
- Я ведь и добавить могу, - в мягком голосе отчетливо послышалась угроза. Рука отталкивает, почти отшвыривает голову мужчины.
- Ну да… конечно…
Тило поднялся, подошел к шкафу, и принялся одеваться.
Алмэ следил за ним с кровати.
- Я разве разрешал тебе одеваться?
Тило не ответил. Натянул джинсы, рубашку. Закрыл дверцу шкафа, повернулся… голова дернулась от обжегшей щеку оплеухи.
Алмэ стоял перед ним, глядя снизу вверх бешеными глазами.
- Я разве разрешил тебе одеваться?
Новая пощечина. Из рассаженной губы потекла кровь. Тило медленно облизнул губы и с трудом выдавил:
- Нет…
- Прекрасно.
Алмэ подошел к кровати и грациозно опустился на нее.
- Иди сюда.
Тило, не поднимая головы, двинулся к кровати. Поднял руку, чтобы вытереть кровь.
- Не вытирай, - пухлая нижняя губа изогнулась в злой улыбке, - мне так больше нравится… на колени.
Мужчина медленно опустился перед любовником на колени, все еще не поднимая глаз.
Шорох. На плечо медленно опускается ремешок плетки. Скользит по подбородку, заставляя поднять голову.
Две пары глаз встречаются.
Черные, блестящие. Покорные, безучастные, наполненные тоской.
Фиолетовые, прозрачные. Полыхающие злобным торжеством.
- Что ты должен сказать? – пропел нежный голос.
Тило закрывает глаза. Закусывает кровоточащие губы. По щеке скатывается одна единственная, невесть откуда взявшаяся, слезинка.
- Я сделаю все, что ты скажешь…
И потом, касаясь губами напряженного члена любовника, лаская пальцами комочки его сосков, он видел в его глазах лишь насмешку. Ленивый интерес. И снова задыхался от тоски и презрения к себе…
***
Тило недоуменно оглянулся на парня. Тот наливал себе новую порцию коньяка.
- Смотри, смотри. Сейчас будет самое интересное.
Мужчина покорно уставился на экран. На знакомую фигурку, замершую на тротуаре.
Алмэ собирался перейти улицу. Вот он огляделся по сторонам, сделал шаг…
Из-за угла на невероятной скорости вылетел зеленый светло-зеленый Фольксваген. Алмэ замер посредине улицы… Машина промчалась и скрылась, Алмэ поднялся с тротуара, куда чудом отпрыгнул. Отряхнулся, подошел к лежащему посреди улицы рюкзаку. Поднял, оглядел. Отшвырнул. Потом поднял глаза и с бешенством уставился в камеру.
- Mein Gott… - камера едва не выскользнула из пальцев Тило, - Аннэ????
- Она закрыла глаза, когда… попыталась меня сбить. Рюкзак ударился об лобовое стекло, и ей показалось, что у нее вышло… Так это была твоя идея?
- Алмэ, что ты такое говоришь…
- Говорю, что думаю! – отрезал парень. Развернулся к Тило, подцепил пальцем колечко ошейника, - отвечай!
- Алмэ… - мужчина с болью смотрел в прозрачные от плохо сдерживаемой ярости глаза, - я никогда бы этого не сделал…
- А кто? – парень опустился на диван, рывком заставляя Тило упасть на колени рядом, - откуда она знала, где я буду сегодня?
- Может следила?
- Не знаю… - Алмэ задумчиво отпил из бокала, продолжая удерживать мужчину за ошейник.
До Тило только сейчас начало доходить, что случилось. Аннэ! Решила раз и навсегда избавить его от мучений… Певец вздрогнул всем телом, испуганными глазами впиваясь в угрюмое лицо парня. А тот казалось, забыл о нем. Мрачно прихлебывал коньяк, чисто машинально не выпуская из рук колечко ошейника.
Подумать только… если бы он не успел отскочить… сейчас… его бы здесь не было. Его не было бы больше никогда.
- Алмэ! – Тило судорожно обхватил руками колени любовника, прижался к ним щекой, - о, Господи… Алмэ…
- Отвяжись, - небрежное движение коленей, и Тило летит на пол. Подхватывается, и вновь придвигается к ногам парня.
- Алмэ…
Парень покосился на замершего у его ног певца. Губы вздрагивают – до капающей из носа крови мужчине нет никакого дела. Об этом говорит взгляд: взгляд насмерть перепуганного ребенка, который едва не лишился самого дорогого, что у него есть…
- Значит, ты утверждаешь, что ни при чем? – Алмэ задумчиво сощурился, - что ж. Тебе придется это доказать.
- Я сделаю все, что ты скажешь…
Алмэ вздрогнул.
Впервые его мужчина не отвел глаз, произнося эту фразу. Впервые в его голосе мольба, а не слепая покорность.
- Аннэ должна покинуть группу.
- Что?
- Ты оглох? Я говорю: чтоб завтра же ее здесь не было!
- Алмэ… - Тило с трудом с глотнул, - я… я не могу этого сделать.
- Извини? – в голосе парня послышались угрожающие интонации.
- Пойми, группа без нее никак… Лакримоза не сможет существовать без Аннэ…
- Значит, твоя паршивая группа тебе дороже, чем я?
Тило сгорбился.
- И ты, и группа – часть моей жизни. Самая важная…
- Но группа важнее?
Мужчина упорно смотрел в пол.
Пальцы с острыми ногтями впились в подбородок, резко дернули лицо вверх.
- Отвечай!
Певец закрыл глаза. В тишине слышно только прерывистое дыхание Алмэ.
- Хорошо, - Алмэ убрал руку, - значит, тебе придется доказать мне свою любовь другим способом.
- Все что хочешь, - облегченно выдохнул Тило. Алмэ пристально взглянул на него. Усмехнулся краем рта.
- Приведи себя в порядок. Мы с тобой кое-куда прогуляемся…
- Что это за место? – Тило с любопытством огляделся. В этом районе Гамбурга он никогда еще не был.
- Увидишь, - Алмэ целеустремленно шагал куда-то вглубь кварталов и переулков, - тебе понравится.
- Понравится что?
Алмэ не ответил.
Они остановились перед черной железной дверью. Над ней горел тусклый желтый фонарь.
Алмэ долбанул по двери кулаком, открылось маленькое окошечко. Парень что-то буркнул туда, окно захлопнулось, дверь открылась. Парень повернулся к Тило и сделал приглашающий жест.
- Прошу…
Певец покорно перешагнул порог. Прямо от двери начиналась лестница, по которой они спустились вниз. Небольшой коридор, в конце которого обнаружилась еще одна дверь, обитая кожей.
Алмэ потянул дверь на себя и втолкнул мужчину внутрь.
Резкая смена темноты на льющийся со всех сторон свет заставила певца зажмурить глаза на несколько секунд. Потом он проморгался и открыл глаза.
Небольшая комната с зеркальными стенами. С потолка свисают какие-то веревки. Слева стол, за которым расположились около десятка мужчин, пристально его рассматривающих.
Сердце Тило сжалось нехорошим предчувствием. Певец оглянулся в поисках Алмэ. Тот стоял рядом с высоким беловолосым мужчиной, приобнимавшим его за талию.
- Видишь, Дамьен? – негромко произнес Алмэ, - я его привел… я дарю его тебе. Он ваш.
- Неплохо, - Дамьен скользнул по замершему Тило лениво-изучающим взглядом, - он хорош… не жалко?
- Для тебя ничего не жалко, - Алмэ несколько напряженно рассмеялся.
- Что ж, - Дамьен легонько толкнул Алмэ к двери, - ты можешь идти.
Алмэ прошел мимо Тило, шепнув напоследок:
- Удачи, дорогой. Постарайся получить удовольствие.
Дверь за ним с грохотом захлопнулась, отрезая путь к бегству.
- А мы, - Дамьен хищно улыбнулся, разглядывая Тило, как какое-нибудь изысканное блюдо, - немного развлечемся. Ведь ты не против?
- Тило, очнись…
Голос назойливо стучит в уши, не давая утонуть в спасительном забытье.
- Тило, очнись, прошу тебя…
Зачем? Я не хочу…
Но сознание медленно возвращается к нему. Не открывая глаз, певец выдохнул единственное, самое важное в его жизни слово:
- Алмэ…
Кто-то плачет рядом. Женщина?
Страх заставил мужчину сделать невероятное усилие и открыть глаза. Свет на секунду ослепил его. Он поморгал, глаза отчаянно слезились.
Кажется он в больнице. Что случилось и где Алмэ?
На стуле рядом с кроватью сидела зареванная Аннэ.
- Аннэ… - Тило с изумлением прислушался к своему голосу. Булькающий хрип.
- Что случи… лось?
- Ты ничего не помнишь?!!! – Аннэ отняла от лица руки и с ужасом уставилась на мужчину, - совсем ничего??
Тило честно попытался припомнить, но мозги наотрез отказывались соображать, выдав из недр головы дикую, пульсирующую боль. Последнее, что он помнил – их разговор в гримерке.
- Ты пыталась его убить…
- Да! – отчаянно закричала девушка. Слезы ручьями полились по ее лицу, - да!!! Пыталась!!! Посмотри!!! Посмотри, что он сделал с тобой!!!
Аннэ судорожно схватила со столика небольшое зеркало и сунула его под нос певцу.
Сначала Тило ничего не понял. Потом пригляделся.
Этот сине-желтый, опухший, переклееный пластырем блин и есть его лицо??? О, Господи…
- Что случилось? – Тило осторожно поднял руку к лицу. Всю кожу, не скрытую больничной пижамой, покрывали багрово-фиолетовые кровоподтеки.
- Не знаю, - Аннэ шмыгнула носом, - мы нашли тебя перед твоим домом. Ты лежал без сознания, одежда порванная, весь в крови и какой-то липкой гадости… Ты меня спрашиваешь, что случилось??? Ты у дружка распрекрасного своего спроси!!!
- Алмэ… - Тило попытался приподняться, но дикая боль, стегнувшая тело, убедила его в том, что это не самая лучшая идея.
- Где он?
- Ты совсем свихнулся, - обреченно констатировала девушка, - посмотри на себя! Лицо как кусок мяса, на теле места нет от синяков, а думаешь только о нем!
- Если со мной такое, то с ним что же?!!
- Господи! – Аннэ судорожно сжала кулачки, - ну почему у меня не получилось????
Мужчина стиснул зубы.
- Убирайся.
- Что?
- Убирайся. И молись, чтоб я не обратился в полицию.
- О чем ты? – Аннэ со страхом смотрела на певца. Тот устало прикрыл глаза.
- У меня есть пленка с записью. Сомневаюсь, что в Гамбурге найдется еще хоть один Фолькс такого дурацкого цвета.
- Тило… - Аннэ сжалась, - я ведь хотела… я хотела как лучше… я… я люблю тебя…
- Уходи.
Аннэ пошатнулась, и медленно, держась за стену, вышла из палаты. Певец откинулся на подушку и попытался сосредоточиться.
Полтина памяти рухнула под его бешеным усилием, и воспоминания хлынули лавиной.
Тило провел в больнице четыре дня. За это время Алмэ не объявился ни разу, хотя навещавших его друзей он первым делом спрашивал о нем. Но ничего, кроме витиеватых пожеланий типа «Да чтоб он сдох!» так и не добился.
На пятый день Тило засобирался домой. Как ни уговаривали его врачи, как не наседали Том и Джей Пи, певец был непреклонен: он хочет домой, и точка.
- Тило, но мы не знаем, кто мог тебя так…
- Плевать.
- А вдруг они вернутся?
- Зкроюсь на все замки и подопру дверь стулом.
- Тило, это не смешно! Да и дружок твой… мог бы и поинтересоваться, где ты есть…
Тило вздрогнул.
- Поехали.
- Ты уверен, что тебе не нужна помощь? – Том дотащил шатающегося от слабости певца до порога дома, и встревожено наблюдал, как тот, словно слепой, пытается попасть ключом в замочную скважину.
- Справлюсь, - Тило даже не повернул головы. Отеки с лица спали, и синяки из черных стали фиолетовыми, но певец нацепил на нос темные очки, дабы не шокировать особо нервных соседей веселенькой раскраской лица.
- Ты так ничего и не помнишь?
- Нет, - мужчина наконец, справился с замком, и открыл дверь, - извини, на чай не приглашаю.
- Может в больницу все-таки, а? – от гитариста не укрылось, как тяжело певец привалился к двери, как часто дышит, пытаясь справиться со слабостью.
- Я же сказал что, справлюсь, - дверь дома негостеприимно захлопнулась. Том потоптался немного перед дверью, длинно вздохнул и пошел к машине.
Тило без сил опустился на пол перед дверью. Как объяснить Тому, что он побыстрее хочет оказаться в ванной? Смыть с себя всю грязь, боль, всю эту мерзость, с воспоминаниями о которой он вынужден сражаться в одиночестве?
Певец поднялся, и потащился в ванную. Горло сдавливало, к лицу будто прилипла прозрачная непроницаемая пленка, не позволяющая дышать.
Мужчина с трудом стащил с себя одежду и залез в ванную. Горячие струи воды смывали эту пленку, дыхание выравнивалось, но вместе водой мутная лавина воспоминаний о случившемся окатывала его с головы до ног.
Руки, срывающие одежду…
Холод наручников на запястьях…
Жадные, липкие взгляды, хлестающие по телу…
Сведенные судорогой плечи, выворачивающиеся самым жестоким образом… кажется, его подвесили к потолку на длинной цепи…
Щелканье плети, вздувающиеся на ногах и животе алые полосы…
Что-то горячее, текущее по спине… кровь? Воск?
Безумная боль, раздирающая анус… и – чужая сперма повсюду. Во рту, в волосах, по всему телу…
Кажется, он пытался сопротивляться. Но их было больше, и довольно быстро он перестал пытаться освободиться, и лишь покорно запрокидывал голову, открывал рот, сдвигал ноги…
Сколько это продолжалось, он не мог вспомнить. Может, сутки. Может, пару часов.
Просто в какой-то момент боль стала менее острой. Он почувствовал, что его куда-то везут. А затем – ветер в лицо, и к беспомощно распластанному на асфальте телу спешат Аннэ и Том…
Тило судорожно всхлипнул. Тело болезненно вздрогнуло, мужчина опустился на дно ванной, и заскулил. Тоненько, жалобно, словно побитый щенок.
Он одинок. Почему, почему… почему это случилось с ним?
Алмэ… Зачем? За что?
Скулеж перешел в хриплые рыдания. Тило плакал, горько, неумело, впервые за много дней давай волю так долго сдерживаемым чувством.
Страх. Боль. Унижение. И, как неизбежный финал всего этого – одиночество. Бесконечное. Беспощадное. Безразличное.
Рано или поздно эти воспоминания сожрут его. Ибо он будет с ними только один на один.
Чуть запотевшее стекло зеркала равнодушно отражало скорчившегося на дне ванной мужчину, заходящегося в безысходном плаче…
Тило плеснул воды на лицо, смывая пену для бритья.
Можно было бы и не бриться – синяки сходили медленно, хотя и болели гораздо меньше.
Щетина позволяла их скрыть, но мужчина упорно сбривал ее. Ему казалось, что кожа навсегда пропахла ненавистным запахом чужого мужского пота. Запахом чужой похоти.
Именно поэтому он лазил в ванную по пять раз в день, отмокая в пене по два часа, а потом ожесточенно надраивая себя мочалкой.
Смыть. Растворить всю гадость. Воспоминания. Унижение.
Он был дома уже четыре дня. Алмэ так и не объявился.
Зато остальные участники группы не оставляли его в покое. Каждый день приезжал либо Том, которого певец хоть морщился, но впускал, либо Аннэ, которой певец лишь рявкал по домофону одно единственное слово: «Убирайся».
Он знал, чего они боялись. Но не собирался радовать желтую прессу ни своими откровениями, ни тем паче некрологом в свою честь.
Тило одернул рубашку и вышел из ванной. И тут же замер, настороженно прислушиваясь.
В глубине дома негромко играла музыка.
Ладони моментально вспотели.
Кто это может быть? Ни у Аннэ, ни у Тома нет ключей от его дома, значит…
Они вернулись. Они вернулись за ним.
Первым желанием мужчины было выскочить через окно, и рвануть в ближайший полицейский участок. У него достало силы воли сдержаться.
Может, он сам включил музыку, и забыл о ней? Музыка помогала хотя бы ненадолго отвлечься.
Руки нашарили биту, невесть как оказавшуюся рядом с ванной. Тило торопливо вытер ладони о штаны, перехватил биту поудобнее и медленно пошел по коридору, чутко прислушиваясь.
Музыка стала громче, уже можно было различить слова…
- Du… du hast mich…
Бита едва не вывалилась из рук.
Раммштайн??? Но он никогда не слушал их дома, и стер все записи после того случая…
Музыка кончилась, мужчина замер.
Но вот послышались новые аккорды, и Тило двинулся дальше.
- Du richt so gut…
Кто это?
Тило осторожно заглянул в комнату.
Тонкая тень, мечущаяся по стенам. До боли знакомый голос, подпевающий хриплому вокалу в колонках.
- Du richt so gut…
Бита грохнулась на пол и покатилась по нему.
- Алмэ…
- Хреново выглядишь, - беззаботно отметил Алмэ, не прекращая взмахивать руками в такт музыке, подражая движениям певца.
Мужчина бессильно опустился на широкий диван..
- Где ты пропадал? Я думал, что и ты… что и тебя…
- Нет, - по прежнему беззаботно произнес парень, - только тебя.
Тило судорожно вздохнул.
- Как… ты? Где ты был все это время?
- Да так, - Алмэ передернул плечами, - то там, то тут…
Музыка кончилась.
Алмэ выключил стереосистему и подошел к бару. Вытащил бутылку, разлил в стоящие рядом бокалы.
- Держи.
Тило покорно принял бокал, продолжая следить за любовником взглядом.
Он здесь. Он с ним. Он его не бросил.
Где-то в глубине души истошно вопил внутренний голос: «Ты сдурел??? Он привел тебя к этим маньякам, и не задумываясь сделает это вновь! Ты никто для него! Ты что, не понимаешь? Ты для него никто!!!»
Плевать. Сейчас он здесь.
Темные волосы Алмэ были коротко острижены. Лба едва касалась короткая рваная челка.
Глаза… больше не были фиолетовыми. Они были кари-зелеными. Теплыми. Печальными, несмотря на напускную беззаботность.
Алмэ прислонился к барной стойке и задумчиво отпил из бокала.
- Ты в порядке?
Тило горько улыбнулся.
- А ты не видишь?
- Вижу… - глаза парня на миг вспыхнули такой ядовитой ненавистью, что Тило вздрогнул.
- А ты как? Я боялся за тебя… боялся что они… могут и тебя…
- Они больше никому не причинят зла, - Алмэ поставил стакан и закружился по комнате в каком-то экзотическом танце, - уж поверь мне…
- Откуда ты знаешь?
Парень бросил ему пульт.
Тило недоумевающее щелкнул кнопкой, большой экран озарился светом.
- Новости, шесть часов! – понесся из динамиков торопливый говорок диктора, - главная новость на этот час: пожар на улице… удалось остановить.
Певец, окаменев, уставился на экран, где полыхало огнем безумно знакомое здание…
- …Напоминаем, пожар начался около трех часов дня, но погасить его удалось только около часа назад. Одной из жертв пожара стал Дамьен Бьенэмэ, известный…
Тило выключил телевизор и ошарашено уставился на Алмэ.
- Это ты???? – выдохнул он.
- Нет, - мурлыкнул парень, - это не я. А это не ты?
- Это ты устроил пожар?
- Да, - отрезал Алмэ, - пустил по пожарному каналу бензин. Потом включил пожарные разбрызгиватели и швырнул спичку. Ну и пусть, этот дом все равно пустовал…
Мужчина откинулся на высокую спинку дивана, пытаясь переварить ошеломляющую новость. Все. Все кончено. Они его не достанут. И никто никогда не узнает… о том что случилось с ним.
- Тебя никто не видел?
- Я что, дурак? – вопросом на вопрос ответил Алмэ, - конечно не видел! Иначе меня бы тут не было. Ты же видишь, я здесь.
- Ты здесь… - певец длинно вздохнул. Протянул бокал парню.
- Налей мне, пожалуйста…
Алмэ долил в его бокал вино.
- Ты мне лучше вот что скажи…
Тило изумленно поднял глаза – таким странным был тон его любовника.
- Скажи, - Алмэ старательно отводил от мужчины взгляд, - неужели… неужели после всего что… я с тобой вытворял… и после… этого… неужели ты меня еще любишь?
Тило улыбнулся.
Боги, за эту улыбку миллионы фанаток, не задумываясь, бросились под поезд, ограбили банк, убили кого-нибудь… Только эта улыбка предназначалась одному единственному человеку – который стоял перед ним, напряженно ожидая ответа.
- Люблю, - просто ответил он. – Я очень люблю тебя, Алмэ. И всегда буду любить. Ты только, - он прерывисто вздохнул, - не уходи. Не бросай меня. Я так устал бороться с этими воспоминаниями в одиночестве…
- А как же Аннэ? – парень наконец-то поднял взгляд, - ты не выгонишь ее из группы?
- Нет, - певец опустил глаза, - прости… но группа без нее долго не просуществует.
- То есть группа для тебя важнее, чем я?
Только не это. Очередная истерика. Упреки. Побои.
Плевать. Аннэ останется в группе. А его он сумеет как-нибудь убедить… что бы не пришлось для этого сделать.
- Я люблю тебя больше жизни, - мужчина опустил голову, сцепил руки, - но пойми. Без Аннэ нет группы…
Легкое прикосновение к плечу. Певец резко вскинул голову. Парень стоял рядом с ним, глаза его подозрительно блестели.
- Дурак, - прошептал он, - какой же ты дурак… клинический идиот…
- Может и так, - Тило блаженно улыбнулся, и взял его за руку. Переплел его пальцы со своими, - клинический влюбленный идиот…
Он протянул руку к своему сокровищу.
- Иди ко мне…
Прода в камментах...
По всем канонам не оформлю, но...
Пейринг: Тило Волф/мое мужское альтер эго.
Рейтинг: ммммм... ну, NC-18, наверное
Жанр: ангст? и слэш, однозначно.
все...
читать дальше
Я сделаю все, что ты скажешь.
Тило задумчиво качнул в руке бокал с шампанским. Отпил, поморщился.
- Маэстро опять недоволен? – с насмешкой спросил Том, глядя на его гримасы.
- Гадость какая, - шампанское отправилось удобрять пальму, - неужели в этом городе кончилось вино?
- Все претензии к организаторам, - с удовольствием наябедничал гитарист.
- Да хватит, - подала голос Аннэ с соседнего дивана, - все равно нет ничего другого.
- Эй, герр Вольф! Вернись к нам!
- А? – Тило рассеяно огляделся. Все смотрели только на него.
- Где плаваешь? Мы сейчас в клуб собираемся, шары погонять. Ты с нами?
Тило вздохнул. Шампанское он не выносил и во всех листах указывал, что в гримерке должно быть исключительно вино. Красное, белое, - не важно. Главное – хорошее. Обычно организаторы уважали требования группы, но сегодня что-то не свезло.
- Нет, – решительно, уверенно.
Дружный вздох, и понимающие взгляды.
- В гостиницу? – ухмыльнулся Том, - ну-ну… учти, вылет завтра в половине восьмого.
Тило досадливо хмыкнул. Провел рукой по усталому лицу, словно стряхивая с себя паутину. Решительно поднялся и вышел.
- Тило, - Солист группы Лакримоза удивленно обернулся. Его догоняла Аннэ.
- Ты разве не в клубе? – изогнутые домиком брови чуть дрогнули. Аннэ с трудом заставила себя отвести взгляд от совершенного лица. От черных бездонных глаз, чей взгляд мог запустить в небо тысячи искусственных спутников. От губ, мягкий изгиб которых невольно приковывал внимание, и вызывал желание узнать их вкус…Отрешиться от голоса… глубина и объем которого ежевечернее заставляли огромные стадионы содрогаться в множественных оргазмах…
Подумать только! И ведь когда-то он был так близко…
- Тило, - Аннэ справилась с минутной слабостью, - пойми, больше так продолжаться не может…
Долгий вздох. Тило устало опустил плечи.
- Аннэ…
- Пойми, я же о тебе беспокоюсь, - Аннэ говорила торопливо, боясь что он ее перебьет, - посмотри на себя! От тебя половина осталась. Ты… ты в зеркале скоро отражаться перестанешь, а в нашем райдере коньяк со снотворным просто прописались! Ну сколько можно мучиться, Тило! Хватит. Неужели нет никого… - Аннэ говорила и видела, что он ее не слышит. Взгляд певца был устремлен куда-то мимо нее, а мысли, кажется, уже перенеслись в гостиничный номер, где…
- Аннэ, - Тило снова вздохнул, - сколько раз мы уже об этом говорили. И ты все прекрасно знаешь.
- Знаю, - Аннэ зло сжала губы, - но надежда умирает последней.
- Надежда, - тонкие губы искривила печальная улыбка, - надежда – глупое чувство. И с каждым днем я все больше в этом убеждаюсь.
Конечно. Аннэ все прекрасно понимала. Все это было переговорено за два долгих года – за кулисами концертных залов, когда прочие участники группы деликатно смывались из гримерки оставляя их наедине, долгими ночами в гостиничных номерах – когда все клубы закрыты, и никуда друг от друга не деться, в поездах, автобусах и самолетах, когда приличие не позволяет срываться на крик… и наконец, наедине. Когда все уже ясно. И не только ей. Всем, кто рядом.
И никуда не деться. Уйти? Невозможно. Она не сможет.
А остаться… и наблюдать, как… о Боже, как тяжело…
- Аннэ, - голос Тило вернул ее на землю. Он грустно смотрел на нее. Потом мягко улыбнулся. Все контраргументы были давно известны.
Что он не может иначе. Что попытки прервать эту связь были, и неоднократно. Но всякий раз… это оказывается сильнее его. Находит его повсюду. Преследует. Не оставляет в покое. Не дает забыть.
А он не хочет забывать…
- Иди к ребятам, - Тило развернулся и зашагал по улице.
- Тило!
- Аннэ, хватит. Уходи.
Высокий изящный силуэт в черном пальто скрылся за углом. Аннэ подняла руку к лицу и вцепилась зубами в палец, чтобы не разрыдаться.
Тило медленно поднимался по лестнице. На душе было гадко.
Жаль Аннэ. Но ничего и впрямь не поделать. Плевать. Есть только сегодня.
И неважно, что завтра сочувствующие взгляды будет кидать на него Том, презрительно морщиться Джей Пи, и смотреть жалкими глазами когда-то любимая девушка… когда-то. Каких-то два года назад. До того момента, как в его жизни не появился Он. Его счастье и проклятье. Боль и наслаждение. Мука и радость.
Тило остановился перед дверью своего номера. Не заперто.
Ладони вдруг вспотели. Тило вздрогнул и поспешно вытер их о штаны. Пригладил растрепавшиеся волосы. Глубоко вздохнул и решительно взялся за ручку двери.
Свет не горел. Тило поспешно закрыл за собой дверь, запер на замок.
- Ты заставляешь себя ждать…
Струйка сигаретного дыма неспешно поднимается к потолку. Свет рекламных неоновых ламп едва намечает силуэт – худощавую фигуру, уютно устроившуюся в кресле.
- Извини, - голос дрогнул, а губы вдруг стали чужими и непослушными. Сердце уже не стучало, а вздрагивало, как лист на ветру, привычной смесью страха и возбуждения.
Черт. И хуже всего, что от сидящего в кресле не укроется его смятение.
Чуть слышный смешок. Чирканье зажигалки. Пламя на секунду осветило мягкий подбородок, и капризные, пухлые губы.
- Алмэ…
- Мммммм?
- Где ты был так долго?
- Хочешь сказать ты скучал? – смешок. Тило заставил себя отойти от двери и зажечь лампу. Приглушенный свет выхватил из сумерек, наполнявших комнату, длинную темную челку, огромные, на пол лица, глаза, наивный носик кнопкой с чуть заметной россыпью веснушек, щеку с ямочкой. Тило впился в парня тяжелым взглядом. Узкая ладонь мелькнула в воздухе, делая приглашающий жест.
Певец сделал шаг и медленно опустился у ног сидящего в кресле. Осторожно провел ладонью по прохладной коже ступни, подавляя желание коснуться ее губами. Парень отдернул ногу.
- Ты задержался.
- Прости…
- Нехороший… - рука, рассеянно перебиравшая черные пряди Тило, вдруг хищно сжалась, заставив мужчину беспомощно запрокинуть голову. Встретиться взглядом с беспощадными, фиолетовыми глазами. Линзы… но что это меняет.
Алмэ выпустил дым ему в лицо.
- Мне придется тебя наказать, - тон оправдывающийся, извиняющийся. Словно он не хочет этого делать, а лишь выполняет скучную обязанность.
- Что ты на это скажешь?
Рука разжалась. Теперь есть возможность опустить голову и сдавленно прошептать привычное:
- Я сделаю все, что ты скажешь…
- Тило, - голос Джей Пи бесцеремонно ворвался в приятную дремоту, - мы приехали.
- Угу…
Аэропорт. Стеклянные двери, бормотание радио, снующие туда-сюда люди.
Странно. В толпе Тило чувствовал себя куда более одиноким, нежели в номере…
Певец нагнулся за чемоданом, привычно поморщился от боли, хлестнувшей тело.
- Как ты?
Встревоженные глаза Аннэ. Тило неопределенно пожал плечами.
- Как обычно.
- Врешь, - мягкий укор, - я же вижу. Он совсем распоясался в последнее время.
- Это мое дело, - отрезал Тило.
- Ошибаешься, - буркнул подошедший Том, - Тило, мне плевать, чем вы там за закрытой дверью занимаетесь, но когда ты после концерта ведрами хлещешь коньяк и снотворным закусываешь…
Тило поиграл желваками.
- Это. Мое. Дело, - яростно процедил он, подхватил сумку и зашагал в сторону терминала.
- Совсем охренел, - Том сунул в рот сигарету, - Аннэ, ну скажи ты ему.
- Думаешь, он меня слушает? – с неподдельной горечью выговорила девушка, - Господи, да что ж это? Когда это кончится?
Том сочувственно вздохнул.
- Ладно, пошли, а то на посадку опоздаем…
- Может тебе подушку подложить? – Аннэ наблюдала, как Тило ерзает в самолетном кресле.
- Справлюсь, - буркнул тот. В салоне почти все спали, только одному шведу ночь была не в радость.
- Покажи…
- Незачем.
- У тебя опять все воспалится. Прикажешь Тому опять тебя до гримерки тащить? Дай хоть перекисью протру…
- Ладно, - Тило болезненно поморщился, - идем в туалет.
В тесной кабинке, рассчитанной на одного, едва можно было повернуться. Аннэ вдруг мечтательно улыбнулась:
- А помнишь, как мы…
Девушка осеклась под тяжелым взглядом певца. Тило повернулся к ней спиной, скинул рубашку.
Аннэ ахнула. Нежную белую кожу, от шеи до поясницы, расцвечивали длинные алые полосы.
- О Господи…
- Аннэ.
- Тило, это невозможно!
- Аннэ, - голос Тило был полон раздражения, - ты помочь хотела. Твои комментарии мне не нужны.
Аннэ закусил губу и капнула на ватку перекисью. Принялась осторожно смазывать рубцы. Тило молчал, только изредка вздрагивал, когда Аннэ слишком сильно проводила по его спине.
- Все…
Девушка швырнула ватку в урну. Тило все еще стоял со спущенной с плеч рубашкой, глубоко задумавшись о чем-то. О ком-то.
Аннэ выждала. Потом осторожно, нежно коснулась одного из рубцов губами.
На Тило это подействовало как удар тока. Он судорожно дернулся, повернулся к девушке лицом. Ожег ее свирепым взглядом и принялся торопливо застегивать рубашку. Затем быстро выскользнул из кабинки, не сказав даже спасибо.
Но разве ей так нужно его спасибо? И спасибо ли?
Девушка почувствовала, что коньяк со снотворным нужен ей ничуть не меньше, чем мужчине, который сейчас тщетно пытался устроиться в жестком самолетном кресле, не тревожа рубцы от плети.
Тило устало прикрыл глаза. Все спали.
Певец молча позавидовал своим коллегам – Тому, Джею, даже Аннэ угомонилась и прекратила, наконец, смотреть на него щенячьим взглядом, вызывавшем раздражение и чувство вины.
Мужчина сжал зубы. Рука с длинными аристократическими пальцами метнулась к шее. Нащупала привычную шероховатость кожаного ошейника с кольцом.
- Ты будешь делать все, что я скажу, пока на тебе этот ошейник! – с пафосом продекламировал Алмэ после первого месяца их встреч. И вот уже два года ошейник «украшал» его шею.
Поклонники разбирали их в магазинах пачками. И никто не знал, почему на самом деле…
Тило тихонько рассмеялся и тут же болезненно дернулся. Ччччерт… Ну что ж. Это плата. Он пытался.
Полгода. Целых полгода не думать, не вспоминать, не мечтать… О прозрачных фиолетовых глазах с расширенными зрачками, когда их уносило на волнах страсти. О худощавом теле, нежной, прохладной наощупь бронзовой кожей под его ладонями. О тонких пальцах с длинными черными ногтями, рассеянно перебирающих его волосы, или жестко вцепляющимися в них. О прикушенных от наслаждения пухлых, пряных губах… Об опускающихся на них блаженно-болезненной истоме, той, что делает тела едиными даже после того, как все заканчивается.
Обо всем этом.
И ни разу – об истериках, которые Алмэ устраивал ему, даже после случайного взгляда, брошенного в сторону женской особи.
«Алмэ, да она мне в дочери годится!»
«Врешь! Я же видел!»
«Алмэ, успокойся, прошу…»
«Не лги мне, дрянь!» - хлесткий звук пощечины.
О бессонных ночах в ожидании одного лишь телефонного звонка.
«Ты не звонил так долго…»
«Я разве обязан перед тобой отчитываться?!!»
Об унижении. Рубцах, синяках, укусах, пятнавших кожу. Об отчаянных мыслях, оставляющих куда болезненные шрамы на сердце.
«Зачем ты так со мной?...»
«Тебе что-то не нравится? Я могу уйти!»
Нет. Только не это.
Лучше я подожду пока ты заснешь. Включу тихонько свет. И буду гладить узкую спину, осторожно перебирать в пальцах темно-шоколадные локоны, нежно касаться лица. Держать за руку. И шептать, зная что ты никогда не услышишь.
« Ты мое счастье. О Боже, если б ты знал как я люблю тебя. Ты мое сердце, мое дыхание, моя жизнь… Не покидай меня. Никогда.»
Тило поудобнее устроился в кресле и улыбнулся. Вспоминая, как они познакомились.
Очередной концерт, переполненный зал. Толпа беснующихся и визжащих фанаток. Мелькающая то тут, то там униформа охраны.
In der Hingabe meiner Sucht
Mein Dasein und meine Kraft
Das Begehrte ist vergessen
Zurck bleibt nur das Verlangen…
На середине песни Тило запнулся и сглотнул ком в горле. Сердце на секунду остановилось… а потом забилось в бешеном ритме. Тело бросило сначала в жар. Потом в холод.
«Что со мной?...»
Певец растеряно обвел глазами зал. И увидел.
У самой сцены стоял невысокий темноволосый парнишка. Косая челка, подведенные глаза, черная одежда.
И нереальный, обволакивающий взгляд фиолетовых глаз. Манящий. Зовущий.
Концерт сразу стал в тягость. С трудом дождавшись его окончания, торопливо отвечая на вопросы прессы, небрежно расписываясь на протянутых клочках бумаги, Тило искал в толпе эти глаза.
Аннэ первой заметила его состояние.
«Что с тобой?»
« Н… ничего…»
К тому времени их отношения вот уже несколько месяцев прибывали в самом хаотическом состоянии. Девушка переставала его интересовать. Их каждая совместная проведенная ночь заканчивалась скандалом, упреками, слезами. Тило ничего не мог поделать – Аннэ совершенно его не возбуждала. Она вообще перестала вызывать в нем какие-либо чувства кроме раздражения. Лишь потом появилась жалость – ведь девушка все еще любила его.
Певец продолжал высматривать этого паренька и в ресторане, куда организаторы потащили их после концерта. Безуспешно.
Настроение испортилось, и Тило, сославшись на него, поехал в гостиницу. Не глядя по сторонам, поднялся на третий этаж, вытащил ключи…
- Неплохой был концерт, - прозвучал рядом мелодичный голос. Мужчина замер.
Голос обволакивал. Завораживал.
Тило медленно обернулся.
Парень стоял рядом, прислонившись к стене. В зубах дымилась сигарета, руки в карманах, в глазах, щурившихся из-под длинной челки, поблескивали колючие искорки насмешки.
Почему-то стало трудно дышать.
- Привет, - выговорил Тило хриплым голосом.
- Привет, - парень оттолкнулся от стены. Плавной, скользящей походкой направился к вцепившемуся в дверную ручку Тило. C ленивым интересом уставился в его лицо. Перевел взгляд на дверь.
- Ты так и будешь тискать эту несчастную ручку?
- Ч-что?
- Дверь, говорю, открой, - терпеливо объяснил парень, - и пригласи меня к себе. Или ты предпочитаешь пить вино в коридоре?
- А… да?
Тило наконец-то справился с замком и парень бесцеремонно просочился в комнату вперед него.
- Неплохо, - заметил он, оглядываясь, - ух ты, какой сексодромчик!
И не снимая обуви плюхнулся на кровать. Грациозно, с наслаждением потянулся.
Тило так и прикипел взглядом к полоске кожи, показавшейся над ремнем джинсов. В ушах тоненько зазвенело.
- Ну и чего ты там застыл как памятник самому себе?
Певец отлепился от двери. Все шло как-то не так…
В душ бы сейчас…
А его новый знакомец и не собирался больше ему помогать. Разлегся на кровати, и задремал кажется… и что теперь с ним делать???
- У тебя есть вино? – не открывая глаз, спросил парень.
- Есть… сейчас.
Мужчина облегченно перевел дыхание, и направился к бару. Разыскал вино, бокалы…
Парень сел на край постели. Стащил кроссовки, зацепляя одной за другую, вместе с носками, оставшись босиком.
- За знакомство? – хмыкнул он, принимая из рук певца бокал.
- За знакомство? Но я даже не знаю как тебя зовут…
- Можешь звать меня Алмэ…
- Алмэ? Странное имя.
- Это прозвище.
- И что оно означает?
Парень как-то устало сгорбился и прошептал:
- Оно означает «горечь»…
И тут же тряхнул головой и с вызовом улыбнулся:
- А прозвища не выбирают!
Залпом допил вино и протянул Тило пустой бокал.
- ДолЕй?
- Хочется напиться? – усмехнулся Тило.
- Да. А тебе?
- Ну уж нет…
- А чего тебе хочется? – ехидный взгляд.
- В душ, - честно сознался певец. Алмэ захохотал.
- Ка-кая проза жизни! Ладно, вали в свой душ, я телек посмотрю… - и не дожидаясь ответной реплики от мужчины, цапнул с прикроватного столика пульт и бутылку. Телевизор что-то забубнил, а Алмэ, проигнорировав бокал, поднес к губам бутылку:
- Мммммм…
Струйка вина пролилась по его щеке и скользнула дальше… по шее, вниз под рубашку.
- Зараза!
Парень поспешно вытер вино и глянул на остолбеневшего Тило. Дьявольски ухмыльнулся, глядя на его остолбенение:
- Ты кажется в душ собирался… - он и договорить не успел, как мужчины в комнате уже не было.
Тило просидел в душе полтора часа, пытаясь унять сердцебиение. Под конец вода стала совершенно ледяной, так что выбрался он из кабинки, стуча зубами и радуя зеркало мертвенно-белым отражением с посиневшими губами. Но стоило вспомнить запрокинутую голову… зажмуренные глаза с девичьи-пушистыми ресницами… стекающее по щеке вино… Как на лице сразу появились краски, и ниже пояса тоже что-то начало оживать…
- Черт…
Но лезть в душ в пятый раз не хотелось. Так и простудиться не долго.
Певец с отвращением посмотрел на торопливо сброшенную одежду, поморщился. Влезать в нее, пропахшую потом и сигаретным дымом, не хотелось совершенно, и мужчина разозлился. В конце концов это его номер! Кто может помешать ему выйти в полотенце??
Разве что не вовремя проснувшееся желание… Ну и черт с ним!
Тило глубоко вдохнул и решительно вышел из ванной.
- Алмэ?
Тишина. Певец на секунду ощутил укол страха – неужто ушел? Нет…
Нет. На кровати блажено почивало его новообретенное сокровище.
Парень крепко спал, закинув одну руку за голову и слегка приоткрыв рот. Ресницы чуть вздрагивали, но лицо… казалось таким безмятежно-спокойным… без этой ехидной усмешки… Тило увидел, что парнишке-то навскидку не больше 23 лет…
Потом взгляд скользнул по груди – Алмэ расстегнул рбашку, и даже успел содрать ее с одного плеча, и тут его видимо вырубило.
- Алмэ, - шепотом позвал Тило.
Нет ответа.
Тило медленно подошел к кровати, присел. Лицо полыхало. Глаза не могли оторваться от обнаженного торса, ибо зрелище… Мужчина с ужасом понял, что оно не оставляет его равнодушным!
Черт…
В стоящей на столике бутылке еще плескались какие-то остатки. Тило залпом допил их, зажмурился, помотал головой, и попытался напомнить себе, что он вроде бы мужчина, и положено ему интересоваться девушками…
А не парнями!!!! Да так, что этот интерес скоро полотенце порвет!!!
Мужчина открыл глаза и сглотнул сухим горлом. В голове приятно шумело, и Тило решился.
«Плевать, он же все равно пьяный…»
Тряхнул головой и испуганно замер – несколько капель с волос упали на загорелую кожу.
Но Алмэ не шевельнулся.
Мужчина судорожно вздохнул. Осторожно забрал из руки у Алмэ пульт, выключил телевизор – звуки вдруг стали отчаянно раздражать… Снова взглянул на мирно спящего парня… и решился.
Длинные пальцы нежно, едва касаясь, скользнули по груди Алмэ, и тут же отпрянули. Выждали. Потом увереннее заскользили по коже– легкий, ласковый массаж; когда сначала только пальцы, а потом и ладони, гладят обнаженный мужской торс, нежно касаются сосков, осторожно пытаются пробраться под ремень джинсов, а сердце тем временем колотится все быстрее, к щекам приливает кровь, низ живота просто скручивает сладостной судорогой, и так хочется, чтобы вслед за руками последовали губы…
- Похоже, тебе это нравится? – голос Алмэ прозвучал как удар грома. Тило шарахнулся в сторону, едва не свалившись с кровати, и даже сделал попытку спрятать руки за спину.
Алмэ приподнялся на локтях, искренне наслаждаясь его смущением.
- Интереееесно, - со вкусом продолжил он, - о чем завтра будут писать газеты? «Лидер группы Лакримоза любит мальчиков»? «Готический идол Тило Волф застукан в гостиничном номере с партнером вдвое моложе себя?»
- Тебе никто не поверит, – глухо выговорил Тило, не поднимая глаз.
- Пусть. Но слухи-то пойдут. И почем тебе знать – пока ты в душе плескался… вдруг я здесь камер насовал?
- Что?? Ах ты…
- Потише. Если будешь себя хорошо вести, я верну тебе пленку.
Мужчина сглотнул.
- И что тебе нужно?
Лицо Алмэ исказила торжествующая улыбка.
- Ну… - он обволок взглядом фигуру певца, и быстро облизнул губы, - я думаю, мы договоримся… для начала сядь. Ах, ты и так сидишь… ну тогда пересядь на край кровати.
Тило послушно пересел на указанное место. Руки ощутимо дрожали, а возбуждение… и не думало проходить. Мужчина даже слегка удивился: казалось, что может быть хуже – он, в номере с мальчишкой, все это снимается на пленку, а он, идиот, с нетерпением ожидает, что же будет дальше!
«Дальше» не заставило себя долго ждать.
Алмэ взобрался на кровать, позвенел чем-то (Тило не оглядывался), а потом встал перед ним. Мужчина исподлобья смотрел на него.
- Ложись.
- Что??
- Ложись на спину.
- За… зачем?
Алмэ нетерпеливо поморщился и толкнул мужчину в грудь. Тило упал спиной на кровать, и только тут вспомнил, что на нем по прежнему одно полотенце, значит… значит…
Кровь прилила к щекам с бешеной силой. Он попытался было встать, но ладони Алмэ легли на его плечи не давая приподняться.
- Вытяни руки.
- Что??
- Я так плохо говорю по английски? Вытяни руки!
Тило медленно поднял руки. На запястьях щелкнули наручники. Руки певца дернулись, что-то звякнуло… Мужчина изумленно распахнул глаза:
- Что ты делаешь?
Алмэ довольно улыбнулся.
- Так-то лучше.
- Что ты задумал, klein bastard?!!
- Не переживай. Тебе понравится.
Тило дернул руками, потом вывернул шею, сощурился… Запястья были скованы наручниками. От них длинная цепь уходила к спинке кровати. Мужчина лежал на кровати, ногами упираясь в пол.
- Черт…
Алмэ довольно улыбнулся, упиваясь беспомощностью мужчины. Потом шагнул к нему… и резко сдернул с бедер полотенце! Тило судорожно вдохнул воздух.
- Твою мать…
Стыд окатил жгучей волной. Или это был не стыд? Щеки мучительно горели, но… Тило застонал, отчаянно боясь признаться самому себе в том, что он лежит перед незнакомым парнем, совершенно обнаженный и беспомощный, и что… и что его член вот-вот разорвется от возбуждения!
Мужчина уловил движение. Осторожно скосил глаза в сторону своего мучителя – Алмэ опускался перед ни на колени.
- Не надо… - певец с трудом узнал свой голос, хриплый, еле слышный, - не надо, прошу тебя…
Тило зажмурился под потемневшим от возбуждения взглядом, обшаривающим его обнаженное тело. На глазах закипали… слезы? Он закусил губу, ибо тело во что бы то ни стало желало продолжения…
Смешок. И пухлые губы смыкаются на пульсирующей головке.
- Аааааах…
Тело мужчины выгнулось, пальцы судорожно сжались. Тило зажмурился – не смотреть, не видеть что вытворяет с ним это маленькое исчадие ада… Но закрытые глаза во сто крат усиливают ощущения, заставляя тело выгибаться от наслаждения…
Ощущать, как прохладный язык неторопливо скользит по всему стволу, следуя за ловкими пальцами, щекочет крохотное отверстие, как губы нежно касаются внутренней поверхности бедер, а потом осторожно захватывают яички, легонько сжимают их, язык нежно увлажняет, и снова возвращается к напряженному, исходящему липкой влагой пенису…
Палец Алмэ осторожно раздвигает ягодицы мужчины, и легонько надавливает на сомкнутое анальное отверстие. Тило подавился очередным всхлипом – это нежное давление просто сводило с ума.
- Не напрягайся… - Алмэ на секунду выпустил свою сладкую добычу изо рта, - иначе будет больно…
И мужчина подается ему навстречу, палец уверенно раздвигает сомкнутое кольцо мышц, проникая внутрь. Легкое жжение усиливает ощущение в десятки раз, до тех пор, пока палец его мучителя не касается маленького комочка…
- Ааааааа, черт!!!!!!!!!!
Губы сжимаются на члене, скользя в такт движениям пальца внутри...
Это было выше его сил. Тело мужчины изогнулось, из горла вырвалось хриплое рычание… и он кончил. Взорвался, судорожно дергаясь, давясь слезами, изливаясь в горло своего нечаянного любовника…
Замер. Сердце стучало об ребра, словно стремясь вырваться, и оставить своего хозяина задыхаться от острого стыда и наслаждения…
- Ну вот, - голос, слегка прерывист, но по прежнему насмешлив, - и ничего страшного, верно?
- Отпусти меня, - прошептал Тило. Повернул голову, вытирая слезы о предплечье.
- Да неужели? Нет, дорогой, мы еще не закончили…
- Что тебе еще от меня нужно??? – голос неожиданно вернулся к нему, и от наполненного неподдельной горечью крика Алмэ даже слегка вздрагивает.
- Все, - короткий и ясный ответ.
- Все? Как это понимать? – Тило наконец-то решился открыть глаза. Алмэ медленно вытирал его сперму с подбородка. Мужчина поспешно отвел глаза, зрелище безумно возбуждало, на что тело немедленно прореагировало…
- Что ты имеешь в виду?
- Что имею, - Алмэ порылся в своем рюкзаке, и на свет появилась прозрачная баночка, наполненная блестящей малиновой субстанцией, - то и введу. Поворачивайся, моя радость…
- Нннет… - глаза Тило испуганно расширились, - не надо, прошу… я не хочу…
- Да неужто? – черные брови насмешливо взлетели, а тонкие пальцы легонько скользнули по стоящему колом члену, - а он, по-моему, совсем не против!
- Не надо… пожалуйста… - неужели этот слабый, умоляющий голос принадлежит ему?
Алмэ фыркнул, и легко перевернул мужчину на живот. Тонкие руки оказались неожиданно сильными, он и опомниться не успел, как перед его глазами оказалось покрывало.
- Ну пожалуйста… не делай этого… - жгучая волна стыда и возбуждения накатывает, и отступает, оставляя звон в ушах. Он чувствует на себе взгляд Алмэ и весь сжимается в ожидании его прикосновений…
- У тебя отличная фигура, - Тило почти не слышит его слов. Все тело замирает в напряженном ожидании.
Но Алмэ не спешит. Он дарит себе несколько восхитительных секунд, разглядывая беспомощное обнаженное тело, вздрагивающее от сдерживаемых рыданий. Потом выскальзывает из одежды и берет в руки баночку со смазкой.
О Господи, этот тридцатичетырехлетний псих так боится , что его даже слегка жалко!
- Расслабься, - Алмэ постарался придать своему голосу максимум успокаивающих интонаций, - я постараюсь не сделать тебе больно. Но все зависит от тебя…
Сдавленный всхлип. Алмэ вздохнул, и зачерпнул смазки. Легонько провел пальцем вдоль ложбинки, помассировал судорожно сжатое кольцо мышц.
- Расслабься же…
Палец Алмэ продолжал скользить по ложбинке меж ягодиц. Потом ладонь обхватила напряженный член, сжала, задвигалась вперед-назад.
Тило вцепился зубами в покрывало. Одновременные движения ладони и давление пальца на анус сводили с ума. А когда два пальца одновременно проникли в анальное отверстие и нащупали простату, рассудок окончательно оказался принимать в этом участие. Мужчина подался на встречу рукам, терзающим его плоть:
- Еще… пожалуйста… Оохх!!!
Ладонь скользит по всему стволу, легонько сжимает головку… Пальцы внутри двигаются, имитируя ритмичный секс…
- Даааааа…
Неожиданно мужчина ощутил как пальцы Алмэ выскользнули из него, и едва сдержал разочарованный стон. Развратный голос шепнул:
- Ты же хочешь большего, мой мальчик?
- Даааааа… - хриплый выдох, - даааааааа… прошу…
Напряженный член любовника легонько трется о ложбинку меж ягодиц… Тило подается назад, желая принять его в себя как можно скорее… Головка проскальзывает внутрь, и медленно, по миллиметру, продвигается дальше.
- Алмэ, я сейчас…
- Не сейчас… - ладонь парня предупредительно сжимает яички мужчины, - чуточку позже…
Его тело начинает двигаться, постепенно ускоряя темп. Одна ладонь продолжает скользить по члену, другая нежно царапает ногтями спину, заставляя рычать от наслаждения, а затем Тило ощущает прикосновения прохладных губ на своей полыхающей коже…
- Да… сильнее… еще…
Темп убыстряется, Алмэ входит в него целиком, не задумываясь о причиняемой боли. Да и нет никакой боли – двигающееся навстречу ему тело, хриплые стоны-выдохи убеждают в этом лучше всяких слов…
- О Боже… - Тило почувствовал приближение своего финала, и задвигался быстрее, чтобы Алмэ кончил вместе с ним, - Алмэ… Давай…
- Черт! – Алмэ выпустил член мужчины и вцепился пальцами в его бедра. Находясь на пике своего возбуждения, он размашисто трахал его задницу, изо всех сил, не заботясь о его ощущениях.
Тело певца изогнулось.
Мужчина закричал, почти теряя сознание от скручивающих тело судорог и захлестывающего сознание наслаждения.
Алмэ ощутил, как сжимает член мышцы ануса его любовника, и не выдержал – хрипло закричал, вцепившись ногтями в его спину, оставляя красные полосы, и ударяя в него тугой струей…
Кажется, Тило потерял сознание.
Тило медленно открыл глаза.
Шум воды в ванной, мерцание экрана телевизора, настойчивое жужжание телефона…
Мужчина потянулся и взял мобильник с прикроватного столика.
- Да…
- Ты что, спал? – Веселый голос гитариста ударил в уши, и казалось, вонзился прямо в мозг, - ну ты даешь! Время-то еще детское!
Тило поморщился.
- Вы где?
- Мы скоро будем в гостинице. Давай, присоединяйся к нам!
- Нет… настроения нет. Спасибо.
- Ну ты и засоня. Ладно, отбой.
Короткие гудки. Тило опустил руку, и огляделся, удивляясь, куда подевалась его одежда, когда он успел выхлебать целую бутылку вина, и почему так болит задница?
И тут он вспомнил. Бронзовую кожу под своими пальцами, холод железа на запястьях, хриплое дыхание над ухом…
- Ммммммм… - он скорчился, опуская лицо в ладони, заходясь от презрения и ненависти к себе.
Щелкнула задвижка ванной. Тило поспешно натянул на себя покрывало.
- Очнулся? – Весело поинтересовался Алмэ, выходя из ванной, - поздравляю… как ощущения?
- Hau ab, Arsch!
Руки с полотенцем замерли. Насмешливый взгляд скользнул по полыхающему лицу мужчины.
- Вот как… ну что ж.
Парень неторопливо расчесался, запихнул в рюкзак баночку с любрикантом, натянул кроссовки. Взялся за ручку двери.
- Пока.
- Постой.
Алмэ удивленно оглянулся. Тило сидел, судорожно сцепив руки на коленях, и глядя в одну точку перед собой.
Черные ресницы дрогнули:
- Не уходи…
- Гм?
- Не уходи… прошу тебя… - Тило поднял на любовника глаза. Воспаленные. Страдающие. Умоляющие.
Алмэ задумчиво прикусил губу.
- Конечно, я мог бы остаться, - словно беседуя с самим собой, проговорил он, - но… зачем?
- Я тебя прошу…
- Хм, - взгляд Алмэ становится очень откровенным. Тило вздрогнул, увидев, что он скользнул по его телу, потом метнулся в сторону спинки кровати, - а что мне за это будет?
Тило опустил голову и прошептал, впервые в жизни подчиняясь и доверяя себя без остатка:
- Я сделаю все, что ты скажешь…
Так и начались их странные отношения. Отношения, где не было места любви. Только слепое обожание и полное подчинение с одной стороны, и диктат, унижения и издевательства с другой. Все это продолжалось уже два года и заканчиваться не собиралось.
В соседнем кресле зашевелилась Аннэ.
Тило оторвал воспаленные глаза от иллюминатора и мрачно покосился на нее. Девушка открыла глаза, поморгала, и виновато улыбнулась.
Тило отвернулся и снова уставился в иллюминатор.
- Ты поспал хоть немного?
- Да, - не рассказывать же ей, что всю ночь он, вашу мать, предавался приятным воспоминаниям о первом сексуальном опыте с мужчиной, и едва не кончил!!!
- Наш самолет заходит на посадку, пристегните ремни…
- Как Раммштайн???? Какого черта??? – Том метался по гримерке, налетая на подворачивающиеся под ноги чехлы с инструментами и портпледы, - мы должны были стать хедлайнерами!
- Том, успокойся, - Сидя перед зеркалом, Тило невозмутимо накладывал макияж. Сощурился. Нет, еще немного теней…
- Какая тебе разница?
- В отличие от тебя, я еще переживаю за наше продвижение и популярность, - прошипел Том.
Рука с кисточкой слегка дрогнула. Тило неторопливо отложил ее, поднялся, и повернулся к гитаристу. Окинул его свирепым взглядом со своих 180 см роста.
- Хочешь сказать, - тон был совершенно ровный и спокойный, но Тому захотелось стать как можно меньше и забиться под диван, - мне плевать на группу?
- Да! – храбро ринулся в бой гитарист, - ты совсем о ней забыл с этим своим… придурком крашеным…
Тило иронично вздернул брови.
- Угу. Чудно. Хорошо, - хотя улыбка явно не сулила Тому ничего хорошего, - значит, это не я по 30 часов не вылезаю из студии? Не я отбиваюсь от прессы, пока вы мирно попиваете шампанское за кулисами? Не я трачу бешеные деньги на съемки клипов, которые даже по VH1 раз в полгода крутят???
- А… мн… - Том беспомощно оглянулся.
Джей Пи лениво протянул с дивана:
- А как насчет морального облика вокалиста?
- Пошел на хер, - мило улыбнулся певец, - в следующий раз вытаскивать тебя из бара поедет Том. И давать комментарии журналистам на тему того, что Аннэ наркоманка и алкоголичка, я – ошизевший псих, который не дает вам дышать свободно и устраивает вам скандалы после каждого концерта, да еще и рукоприкладством не брезгует… будешь сам.
Джей Пи прикусил язык. Всем было известно, что набравшись, он начинал нести несусветную ахинею, что часто выходило им боком – срывались контракты, отменялись приглашения, а желтая пресса захлебывалась от восторга.
Тило вновь уселся у зеркала.
- Выходим, - в гримерку торопливо забежала Аннэ, поправила платье и повернулась к музыкантам, - вы чего такие напряженные?
- Ничего, - буркнул Джей Пи, отводя глаза.
- Тило? – Аннэ недоуменно повернулась к певцу, невозмутимо закреплявшему наушник.
- Все в порядке, - певец поднялся и вышел из комнаты. Аннэ вздохнула и пошла за ним.
В коридоре они столкнулись с Рамштами.
- О! – Линдеманн скользнул насмешливым взглядом пол лицу Тило, - какие люди… как самочувствие?
- Замечательно, - Тило брезгливо поморщился, запах алкоголя бил в ноздри.
Он прошел было мимо, но в спину полетела очередная реплика:
- Как твои шрамы? Прошли?
Мужчина вздрогнул. Медленно обернулся.
- О чем ты? – кажется, голос не дрогнул. Тилль скалился ему прямо в лицо.
- Да ни о чем… - он обвел липким взглядом фигуру шведа, - так…
- Вот и славно, - сухо отрезал Тило.
- Но если любишь погорячее, - мерзко улыбаясь, продолжал Линдеманн, - то я к твоим услугам…
- К каким услугам? – Тонкая бровь насмешливо взлетела, - нууууу… ладно, убедил. Я там шмотки в гримерке бросил, испачкались… можешь постирать. А можешь и подрочить на них…
- Ах ты шведский пидор!!!! – взревел Линдеманн, делая широкий шаг по направлению к Тило, - да думаешь я не знаю, чем ты там у себя в номере занимаешься, и с кем? Любитель мальчиков… да я тебя так отдеру, ни один проктолог не сошьет!!!
- Мечты-мечты, - безмятежно вздохнул Тило, хотя внутри все похолодело. Откуда??? Откуда он узнал???
Линдеманн тем временем остановился, и повернулся к остолбеневшей Аннэ.
- Крошка, - мерзко ухмыльнулся он, - если твой смазливый хорек, тебя не удовлетворяет, мы всегда тебе рады…
- Ваш выход! – в коридор выметнулся какой-то всклокоченный парень с полубезумным взглядом. Тило молча развернулся и направился к сцене.
Ich bin das Schweigen, die Angst deiner Seele.
Ich bin die Lüge, der Verlust deiner Würde.
Ich bin die Ohnmacht, die Wut deines Herzens.
Ich bin das Nichts, zu dem du einst wirst…
So schnell du auch fliehst,
So weit du auch kommst
Trägst du mich mit dir
Wohin du auch gehst,
Was immer du tust
Ich bin ein Teil von dir …
Тило прислонился к стене, тяжело дыша.
- Ты в порядке? – Аннэ обеспокоено заглянула ему в лицо.
- Да… хорошо… - спина немилосердно болела. Шрамы так и не зажили, и теперь их заливал пот. В зале было душно, а когда ты еще скачешь по сцене… да хоть и стоишь на одном месте…
Мужчина выпрямился и не удержался от стона. Аннэ дернулась к нему но Тило сцепил зубы, и отстранил ее.
- Я в норме.
- Ну да…
- Я. В норме, - с тихим бешенством процедил Тило. Аннэ устало потерла ладонями лицо, и неожиданно злобно бросила: - Ну и черт с тобой…
Развернулась и ушла.
Тило остался стоять, подпирая стену. Сил оторваться от нее и дойти до гримерки не было. Сейчас. Сейчас он постоит еще пару минуточек. Певец с трудом поднял руку и медленно потянул резинку с волос. Стало хуже – волосы кололи шею, липли к щекам.
Алмэ не любит, когда он собирает волосы в хвост…
Руки и ноги наливались свинцом. Надо идти. Дойти до гримерки, сбросить одежду. Вылить на себя воды. Снять макияж.
Надо идти. А то, не дай Бог, кто нибудь из особо ретивых фанатов проберется за сцену… Дивное диво ему предстоит увидеть – сине-зеленый, мокрый как мышь, взъерошенный и с размазанной подводкой, трясущийся на грани обморока кумир…
Тяжело опираясь на стену, швед побрел в гримерку.
С облегчением убедившись что она пуста, он вытянулся в кресле. Охнул, поспешно выпрямился. Шрамы и не думали заживать…
Недовольно поморщившись, он через голову стянул рубашку, и повернулся спиной к зеркалу, пытаясь рассмотреть, что же творится с его многострадальной спиной.
Мда.
Абстракционизм из красных полос. Черт…
В этот момент дверь гримерки бухнула о стену. Тило удивленно обернулся – и замер.
На пороге, по шакальи скалясь, стояли Тилль и Круспе.
- О! – Ухмыльнулся Круспе, - мальчик уже готов…
Тилль пьяно захихикал.
Тило сжался, но голос был по прежнему ровным и насмешливым:
- Ошиблись дверью, мальчики? Не иначе мимо сцены промахнулись?
- Неееееет, - протянул Круспе, обшаривая фигуру шведа липким взглядом, - мы по адресу…
- Да неужто? Ваш адрес – ближайший мусорный бачок…
- Мальчик хамит, - резюмировал Тилль.
- Мальчика надо проучить, - согласился Круспе. Он резко шагнул к Тило, и не успел тот моргнуть, как Круспе оказался у него за спиной и заломил ему руку.
- Пусти! – Тило взвыл от боли в спине и руке. Круспе заржал и двинул ему по ногам, певец упал на колени.
- Черт! Какого…
- Мальчик готов, - констатировал Круспе, - Тилль?
Тило остановившимися глазами наблюдал, как Линдеманн, пакостно ухмыляясь, направляется к ним… расстегивает ширинку…
Нет!!!!
- Ну же, малыш, - издевательски протянул он, - не упрямься… тебе понравится… открой ротик… обещаю, это будет быстро.
- Тебе же нравится грубость? – Лапа Круспе вцепилась в его волосы, а колено уперлось в спину. От боли едва искры из глаз не сыпались. Тило сжал зубы и бешено дернулся.
- Не зли меня! – Тиль размахнулся и ударил шведа по лицу, - лучше расслабься и получи удовольствие! Потом внукам будешь рассказывать, как ты у Линдеманна отсасывал…
- Пошел на хер, - сквозь стиснутые зубы прошипел Тило. Еще удар.
- Ну! – Круспе потянул его за волосы, подталкивая лицо Тило к напряженному члену Линдеманна. Певец почувствовал что его сейчас стошнит. Боль в руке и спине сводила с ума.
- Давааааааай, - протянул Тилль. Потянул его к себе за колечко на ошейнике. Пенис мазнул по лицу, и Тило передернулся от отвращения, почувствовав на щеке что-то липкое и влажное…
- Leck mich am Arsch! – Тило отдернул голову.
- С ним кайф, а с нами нет? – тяжело дыша, прохрипел Линдеманн, - закрой глаза, детка, ты не почувств…
Он замолчал на полуслове. Тило вовремя поднял голову чтобы увидеть, как глаза музыканта закатились и он медленно оседает на пол.
За его спиной, покачивая бутылкой из-под шампанского, стоял Алмэ.
- Какого?... – Круспе непонимающе хлопал глазами.
- Добрый вечер, - мило улыбнулся Алмэ. Шагнул вперед, и все с той же ласковой улыбкой приложил Круспе бутылкой по лбу. Немец икнул и медленно повалился прямо на Тило.
- Твою мать! – Алмэ отшвырнул бутылку, и принялся оттаскивать Круспе в сторону, - Тило, вставай, валим отсюда!
Тило застонал.
- Блядь! Ну же! Потом кисейную барышню поизображаешь!
Тило попытался опереться на трясущиеся руки и приподняться, но не совладал, и снова рухнул.
- Хорош пыль глотать! О, дьяяяяявоооол…
Алмэ судорожно запихнул бутылку в рюкзак, рывком поднял певца с пола и прислонил к стене. Швырнул ему рубашку: - Одевайся!
- За… чем?
- Ты идиот? Не хватало еще чтоб тебя в таком виде увидел кто-то!
Алмэ торопливо собрал волосы шведа в хвостик. Перекинул его руку через свое плечо, подхватил рюкзак и потащил его к черному выходу.
На улице Тило вырвало. Алмэ, сцепив зубы, наблюдал, как сотрясается в рвотных судорогах тело его любовника, и в голове зрела мысль вернуться в гримерку и добить этих ублюдков.
Ну ничего. Он с ними потом поговорит. По другому.
- Идем… - Алмэ запихнул Тило на переднее сиденье своей машины, пристегнул ремнем. Обтер рот. Тило прерывисто дышал, откинувшись на спинку сиденья. Лицо покрывали мелкие капли пота. Алмэ выругался, пошарился в бардачке. Выудил бутылку воды и щедро плеснул в лицо мужчине.
Тило дернулся и открыл глаза.
- Не вздумай мне умереть здесь! – прорычал Алмэ, - или блевнуть! Салон уделаешь – выкину из машины!
Певец не ответил. Кажется, он вообще не соображал что происходит.
Алмэ рванул с места, едва не своротив руль.
По дороге в гостиницу им пришлось останавливаться еще дважды. Тило никак не мог справиться с рвотой. Алмэ искренне желал, чтобы Линдеманн свернул себе шею.
В гостинице Алмэ запихнул любовника в холодный душ, а сам отправился взламывать бар. Достал бутылку вина, задумчиво оглядел ее. Запихнул обратно, вытащил коньяк.
Разлил по рюмкам. Повернулся и вздрогнул.
На пороге ванной стоял мокрый Тило, с полотенцем на бедрах, и буравил Алмэ тяжелым взглядом. Глаза казались совершенно черными – просто две точки на белом, как бумага, лице.
По телу стекала вода.
Алмэ наморщил нос, сунул ему в руки бокал с коньяком. Прошагал мимо любовника и растянулся на здоровенной двуспальной кровати. Залпом осушил свой бокал.
- Ну чего ты там застыл? Иди сюда!
Тило не шевельнулся.
- Тило!
Мужчина медленно провел ладонью по лицу, вытирая воду. Недоуменно поглядел на бокал в своих руках, выпил, даже, кажется, не чувствуя вкуса. Отшвырнул его в сторону.
Алмэ вдернул брови – кажется, его любовник решил побузить?
- И чего тебе не понравилось, я не понимаю? – мечтательно протянул он, - такие мужчины… и размерчики наверняка… Эй?!!
Тило судорожно согнулся, и прижал руки к животу. Но желудок был пуст, и через несколько мгновений он медленно выпрямился, тоскливо взглянул на Алмэ.
- Зачем ты так со мной?
Алмэ привычно спрятал беспокойство за насмешливостью.
- Мой автомобиль, наверное, еще не успели отогнать на стоянку, - слегка растягивая слова, сказал он, - я здесь лишний? Мне уйти?
- Нет…
Тило, чуть пошатываясь, добрел до кровати и без сил опустился на пол рядом. Прижался щекой к бедру любовника, закрыл глаза.
Пальцы с длинными ногтями небрежно поворошили мокрые волосы, легонько поцарапали кожу головы. Потом взялись за подбородок мужчины, заставляя взгляды встретиться. Тило закрыл глаза.
- Нда, - бережное прикосновение прохладных пальцев к разбитым губам, - душевно.
- Как будто ты так никогда не делал, - с трудом выговорил Тило.
- Я ведь и добавить могу, - в мягком голосе отчетливо послышалась угроза. Рука отталкивает, почти отшвыривает голову мужчины.
- Ну да… конечно…
Тило поднялся, подошел к шкафу, и принялся одеваться.
Алмэ следил за ним с кровати.
- Я разве разрешал тебе одеваться?
Тило не ответил. Натянул джинсы, рубашку. Закрыл дверцу шкафа, повернулся… голова дернулась от обжегшей щеку оплеухи.
Алмэ стоял перед ним, глядя снизу вверх бешеными глазами.
- Я разве разрешил тебе одеваться?
Новая пощечина. Из рассаженной губы потекла кровь. Тило медленно облизнул губы и с трудом выдавил:
- Нет…
- Прекрасно.
Алмэ подошел к кровати и грациозно опустился на нее.
- Иди сюда.
Тило, не поднимая головы, двинулся к кровати. Поднял руку, чтобы вытереть кровь.
- Не вытирай, - пухлая нижняя губа изогнулась в злой улыбке, - мне так больше нравится… на колени.
Мужчина медленно опустился перед любовником на колени, все еще не поднимая глаз.
Шорох. На плечо медленно опускается ремешок плетки. Скользит по подбородку, заставляя поднять голову.
Две пары глаз встречаются.
Черные, блестящие. Покорные, безучастные, наполненные тоской.
Фиолетовые, прозрачные. Полыхающие злобным торжеством.
- Что ты должен сказать? – пропел нежный голос.
Тило закрывает глаза. Закусывает кровоточащие губы. По щеке скатывается одна единственная, невесть откуда взявшаяся, слезинка.
- Я сделаю все, что ты скажешь…
И потом, касаясь губами напряженного члена любовника, лаская пальцами комочки его сосков, он видел в его глазах лишь насмешку. Ленивый интерес. И снова задыхался от тоски и презрения к себе…
***
Тило недоуменно оглянулся на парня. Тот наливал себе новую порцию коньяка.
- Смотри, смотри. Сейчас будет самое интересное.
Мужчина покорно уставился на экран. На знакомую фигурку, замершую на тротуаре.
Алмэ собирался перейти улицу. Вот он огляделся по сторонам, сделал шаг…
Из-за угла на невероятной скорости вылетел зеленый светло-зеленый Фольксваген. Алмэ замер посредине улицы… Машина промчалась и скрылась, Алмэ поднялся с тротуара, куда чудом отпрыгнул. Отряхнулся, подошел к лежащему посреди улицы рюкзаку. Поднял, оглядел. Отшвырнул. Потом поднял глаза и с бешенством уставился в камеру.
- Mein Gott… - камера едва не выскользнула из пальцев Тило, - Аннэ????
- Она закрыла глаза, когда… попыталась меня сбить. Рюкзак ударился об лобовое стекло, и ей показалось, что у нее вышло… Так это была твоя идея?
- Алмэ, что ты такое говоришь…
- Говорю, что думаю! – отрезал парень. Развернулся к Тило, подцепил пальцем колечко ошейника, - отвечай!
- Алмэ… - мужчина с болью смотрел в прозрачные от плохо сдерживаемой ярости глаза, - я никогда бы этого не сделал…
- А кто? – парень опустился на диван, рывком заставляя Тило упасть на колени рядом, - откуда она знала, где я буду сегодня?
- Может следила?
- Не знаю… - Алмэ задумчиво отпил из бокала, продолжая удерживать мужчину за ошейник.
До Тило только сейчас начало доходить, что случилось. Аннэ! Решила раз и навсегда избавить его от мучений… Певец вздрогнул всем телом, испуганными глазами впиваясь в угрюмое лицо парня. А тот казалось, забыл о нем. Мрачно прихлебывал коньяк, чисто машинально не выпуская из рук колечко ошейника.
Подумать только… если бы он не успел отскочить… сейчас… его бы здесь не было. Его не было бы больше никогда.
- Алмэ! – Тило судорожно обхватил руками колени любовника, прижался к ним щекой, - о, Господи… Алмэ…
- Отвяжись, - небрежное движение коленей, и Тило летит на пол. Подхватывается, и вновь придвигается к ногам парня.
- Алмэ…
Парень покосился на замершего у его ног певца. Губы вздрагивают – до капающей из носа крови мужчине нет никакого дела. Об этом говорит взгляд: взгляд насмерть перепуганного ребенка, который едва не лишился самого дорогого, что у него есть…
- Значит, ты утверждаешь, что ни при чем? – Алмэ задумчиво сощурился, - что ж. Тебе придется это доказать.
- Я сделаю все, что ты скажешь…
Алмэ вздрогнул.
Впервые его мужчина не отвел глаз, произнося эту фразу. Впервые в его голосе мольба, а не слепая покорность.
- Аннэ должна покинуть группу.
- Что?
- Ты оглох? Я говорю: чтоб завтра же ее здесь не было!
- Алмэ… - Тило с трудом с глотнул, - я… я не могу этого сделать.
- Извини? – в голосе парня послышались угрожающие интонации.
- Пойми, группа без нее никак… Лакримоза не сможет существовать без Аннэ…
- Значит, твоя паршивая группа тебе дороже, чем я?
Тило сгорбился.
- И ты, и группа – часть моей жизни. Самая важная…
- Но группа важнее?
Мужчина упорно смотрел в пол.
Пальцы с острыми ногтями впились в подбородок, резко дернули лицо вверх.
- Отвечай!
Певец закрыл глаза. В тишине слышно только прерывистое дыхание Алмэ.
- Хорошо, - Алмэ убрал руку, - значит, тебе придется доказать мне свою любовь другим способом.
- Все что хочешь, - облегченно выдохнул Тило. Алмэ пристально взглянул на него. Усмехнулся краем рта.
- Приведи себя в порядок. Мы с тобой кое-куда прогуляемся…
- Что это за место? – Тило с любопытством огляделся. В этом районе Гамбурга он никогда еще не был.
- Увидишь, - Алмэ целеустремленно шагал куда-то вглубь кварталов и переулков, - тебе понравится.
- Понравится что?
Алмэ не ответил.
Они остановились перед черной железной дверью. Над ней горел тусклый желтый фонарь.
Алмэ долбанул по двери кулаком, открылось маленькое окошечко. Парень что-то буркнул туда, окно захлопнулось, дверь открылась. Парень повернулся к Тило и сделал приглашающий жест.
- Прошу…
Певец покорно перешагнул порог. Прямо от двери начиналась лестница, по которой они спустились вниз. Небольшой коридор, в конце которого обнаружилась еще одна дверь, обитая кожей.
Алмэ потянул дверь на себя и втолкнул мужчину внутрь.
Резкая смена темноты на льющийся со всех сторон свет заставила певца зажмурить глаза на несколько секунд. Потом он проморгался и открыл глаза.
Небольшая комната с зеркальными стенами. С потолка свисают какие-то веревки. Слева стол, за которым расположились около десятка мужчин, пристально его рассматривающих.
Сердце Тило сжалось нехорошим предчувствием. Певец оглянулся в поисках Алмэ. Тот стоял рядом с высоким беловолосым мужчиной, приобнимавшим его за талию.
- Видишь, Дамьен? – негромко произнес Алмэ, - я его привел… я дарю его тебе. Он ваш.
- Неплохо, - Дамьен скользнул по замершему Тило лениво-изучающим взглядом, - он хорош… не жалко?
- Для тебя ничего не жалко, - Алмэ несколько напряженно рассмеялся.
- Что ж, - Дамьен легонько толкнул Алмэ к двери, - ты можешь идти.
Алмэ прошел мимо Тило, шепнув напоследок:
- Удачи, дорогой. Постарайся получить удовольствие.
Дверь за ним с грохотом захлопнулась, отрезая путь к бегству.
- А мы, - Дамьен хищно улыбнулся, разглядывая Тило, как какое-нибудь изысканное блюдо, - немного развлечемся. Ведь ты не против?
- Тило, очнись…
Голос назойливо стучит в уши, не давая утонуть в спасительном забытье.
- Тило, очнись, прошу тебя…
Зачем? Я не хочу…
Но сознание медленно возвращается к нему. Не открывая глаз, певец выдохнул единственное, самое важное в его жизни слово:
- Алмэ…
Кто-то плачет рядом. Женщина?
Страх заставил мужчину сделать невероятное усилие и открыть глаза. Свет на секунду ослепил его. Он поморгал, глаза отчаянно слезились.
Кажется он в больнице. Что случилось и где Алмэ?
На стуле рядом с кроватью сидела зареванная Аннэ.
- Аннэ… - Тило с изумлением прислушался к своему голосу. Булькающий хрип.
- Что случи… лось?
- Ты ничего не помнишь?!!! – Аннэ отняла от лица руки и с ужасом уставилась на мужчину, - совсем ничего??
Тило честно попытался припомнить, но мозги наотрез отказывались соображать, выдав из недр головы дикую, пульсирующую боль. Последнее, что он помнил – их разговор в гримерке.
- Ты пыталась его убить…
- Да! – отчаянно закричала девушка. Слезы ручьями полились по ее лицу, - да!!! Пыталась!!! Посмотри!!! Посмотри, что он сделал с тобой!!!
Аннэ судорожно схватила со столика небольшое зеркало и сунула его под нос певцу.
Сначала Тило ничего не понял. Потом пригляделся.
Этот сине-желтый, опухший, переклееный пластырем блин и есть его лицо??? О, Господи…
- Что случилось? – Тило осторожно поднял руку к лицу. Всю кожу, не скрытую больничной пижамой, покрывали багрово-фиолетовые кровоподтеки.
- Не знаю, - Аннэ шмыгнула носом, - мы нашли тебя перед твоим домом. Ты лежал без сознания, одежда порванная, весь в крови и какой-то липкой гадости… Ты меня спрашиваешь, что случилось??? Ты у дружка распрекрасного своего спроси!!!
- Алмэ… - Тило попытался приподняться, но дикая боль, стегнувшая тело, убедила его в том, что это не самая лучшая идея.
- Где он?
- Ты совсем свихнулся, - обреченно констатировала девушка, - посмотри на себя! Лицо как кусок мяса, на теле места нет от синяков, а думаешь только о нем!
- Если со мной такое, то с ним что же?!!
- Господи! – Аннэ судорожно сжала кулачки, - ну почему у меня не получилось????
Мужчина стиснул зубы.
- Убирайся.
- Что?
- Убирайся. И молись, чтоб я не обратился в полицию.
- О чем ты? – Аннэ со страхом смотрела на певца. Тот устало прикрыл глаза.
- У меня есть пленка с записью. Сомневаюсь, что в Гамбурге найдется еще хоть один Фолькс такого дурацкого цвета.
- Тило… - Аннэ сжалась, - я ведь хотела… я хотела как лучше… я… я люблю тебя…
- Уходи.
Аннэ пошатнулась, и медленно, держась за стену, вышла из палаты. Певец откинулся на подушку и попытался сосредоточиться.
Полтина памяти рухнула под его бешеным усилием, и воспоминания хлынули лавиной.
Тило провел в больнице четыре дня. За это время Алмэ не объявился ни разу, хотя навещавших его друзей он первым делом спрашивал о нем. Но ничего, кроме витиеватых пожеланий типа «Да чтоб он сдох!» так и не добился.
На пятый день Тило засобирался домой. Как ни уговаривали его врачи, как не наседали Том и Джей Пи, певец был непреклонен: он хочет домой, и точка.
- Тило, но мы не знаем, кто мог тебя так…
- Плевать.
- А вдруг они вернутся?
- Зкроюсь на все замки и подопру дверь стулом.
- Тило, это не смешно! Да и дружок твой… мог бы и поинтересоваться, где ты есть…
Тило вздрогнул.
- Поехали.
- Ты уверен, что тебе не нужна помощь? – Том дотащил шатающегося от слабости певца до порога дома, и встревожено наблюдал, как тот, словно слепой, пытается попасть ключом в замочную скважину.
- Справлюсь, - Тило даже не повернул головы. Отеки с лица спали, и синяки из черных стали фиолетовыми, но певец нацепил на нос темные очки, дабы не шокировать особо нервных соседей веселенькой раскраской лица.
- Ты так ничего и не помнишь?
- Нет, - мужчина наконец, справился с замком, и открыл дверь, - извини, на чай не приглашаю.
- Может в больницу все-таки, а? – от гитариста не укрылось, как тяжело певец привалился к двери, как часто дышит, пытаясь справиться со слабостью.
- Я же сказал что, справлюсь, - дверь дома негостеприимно захлопнулась. Том потоптался немного перед дверью, длинно вздохнул и пошел к машине.
Тило без сил опустился на пол перед дверью. Как объяснить Тому, что он побыстрее хочет оказаться в ванной? Смыть с себя всю грязь, боль, всю эту мерзость, с воспоминаниями о которой он вынужден сражаться в одиночестве?
Певец поднялся, и потащился в ванную. Горло сдавливало, к лицу будто прилипла прозрачная непроницаемая пленка, не позволяющая дышать.
Мужчина с трудом стащил с себя одежду и залез в ванную. Горячие струи воды смывали эту пленку, дыхание выравнивалось, но вместе водой мутная лавина воспоминаний о случившемся окатывала его с головы до ног.
Руки, срывающие одежду…
Холод наручников на запястьях…
Жадные, липкие взгляды, хлестающие по телу…
Сведенные судорогой плечи, выворачивающиеся самым жестоким образом… кажется, его подвесили к потолку на длинной цепи…
Щелканье плети, вздувающиеся на ногах и животе алые полосы…
Что-то горячее, текущее по спине… кровь? Воск?
Безумная боль, раздирающая анус… и – чужая сперма повсюду. Во рту, в волосах, по всему телу…
Кажется, он пытался сопротивляться. Но их было больше, и довольно быстро он перестал пытаться освободиться, и лишь покорно запрокидывал голову, открывал рот, сдвигал ноги…
Сколько это продолжалось, он не мог вспомнить. Может, сутки. Может, пару часов.
Просто в какой-то момент боль стала менее острой. Он почувствовал, что его куда-то везут. А затем – ветер в лицо, и к беспомощно распластанному на асфальте телу спешат Аннэ и Том…
Тило судорожно всхлипнул. Тело болезненно вздрогнуло, мужчина опустился на дно ванной, и заскулил. Тоненько, жалобно, словно побитый щенок.
Он одинок. Почему, почему… почему это случилось с ним?
Алмэ… Зачем? За что?
Скулеж перешел в хриплые рыдания. Тило плакал, горько, неумело, впервые за много дней давай волю так долго сдерживаемым чувством.
Страх. Боль. Унижение. И, как неизбежный финал всего этого – одиночество. Бесконечное. Беспощадное. Безразличное.
Рано или поздно эти воспоминания сожрут его. Ибо он будет с ними только один на один.
Чуть запотевшее стекло зеркала равнодушно отражало скорчившегося на дне ванной мужчину, заходящегося в безысходном плаче…
Тило плеснул воды на лицо, смывая пену для бритья.
Можно было бы и не бриться – синяки сходили медленно, хотя и болели гораздо меньше.
Щетина позволяла их скрыть, но мужчина упорно сбривал ее. Ему казалось, что кожа навсегда пропахла ненавистным запахом чужого мужского пота. Запахом чужой похоти.
Именно поэтому он лазил в ванную по пять раз в день, отмокая в пене по два часа, а потом ожесточенно надраивая себя мочалкой.
Смыть. Растворить всю гадость. Воспоминания. Унижение.
Он был дома уже четыре дня. Алмэ так и не объявился.
Зато остальные участники группы не оставляли его в покое. Каждый день приезжал либо Том, которого певец хоть морщился, но впускал, либо Аннэ, которой певец лишь рявкал по домофону одно единственное слово: «Убирайся».
Он знал, чего они боялись. Но не собирался радовать желтую прессу ни своими откровениями, ни тем паче некрологом в свою честь.
Тило одернул рубашку и вышел из ванной. И тут же замер, настороженно прислушиваясь.
В глубине дома негромко играла музыка.
Ладони моментально вспотели.
Кто это может быть? Ни у Аннэ, ни у Тома нет ключей от его дома, значит…
Они вернулись. Они вернулись за ним.
Первым желанием мужчины было выскочить через окно, и рвануть в ближайший полицейский участок. У него достало силы воли сдержаться.
Может, он сам включил музыку, и забыл о ней? Музыка помогала хотя бы ненадолго отвлечься.
Руки нашарили биту, невесть как оказавшуюся рядом с ванной. Тило торопливо вытер ладони о штаны, перехватил биту поудобнее и медленно пошел по коридору, чутко прислушиваясь.
Музыка стала громче, уже можно было различить слова…
- Du… du hast mich…
Бита едва не вывалилась из рук.
Раммштайн??? Но он никогда не слушал их дома, и стер все записи после того случая…
Музыка кончилась, мужчина замер.
Но вот послышались новые аккорды, и Тило двинулся дальше.
- Du richt so gut…
Кто это?
Тило осторожно заглянул в комнату.
Тонкая тень, мечущаяся по стенам. До боли знакомый голос, подпевающий хриплому вокалу в колонках.
- Du richt so gut…
Бита грохнулась на пол и покатилась по нему.
- Алмэ…
- Хреново выглядишь, - беззаботно отметил Алмэ, не прекращая взмахивать руками в такт музыке, подражая движениям певца.
Мужчина бессильно опустился на широкий диван..
- Где ты пропадал? Я думал, что и ты… что и тебя…
- Нет, - по прежнему беззаботно произнес парень, - только тебя.
Тило судорожно вздохнул.
- Как… ты? Где ты был все это время?
- Да так, - Алмэ передернул плечами, - то там, то тут…
Музыка кончилась.
Алмэ выключил стереосистему и подошел к бару. Вытащил бутылку, разлил в стоящие рядом бокалы.
- Держи.
Тило покорно принял бокал, продолжая следить за любовником взглядом.
Он здесь. Он с ним. Он его не бросил.
Где-то в глубине души истошно вопил внутренний голос: «Ты сдурел??? Он привел тебя к этим маньякам, и не задумываясь сделает это вновь! Ты никто для него! Ты что, не понимаешь? Ты для него никто!!!»
Плевать. Сейчас он здесь.
Темные волосы Алмэ были коротко острижены. Лба едва касалась короткая рваная челка.
Глаза… больше не были фиолетовыми. Они были кари-зелеными. Теплыми. Печальными, несмотря на напускную беззаботность.
Алмэ прислонился к барной стойке и задумчиво отпил из бокала.
- Ты в порядке?
Тило горько улыбнулся.
- А ты не видишь?
- Вижу… - глаза парня на миг вспыхнули такой ядовитой ненавистью, что Тило вздрогнул.
- А ты как? Я боялся за тебя… боялся что они… могут и тебя…
- Они больше никому не причинят зла, - Алмэ поставил стакан и закружился по комнате в каком-то экзотическом танце, - уж поверь мне…
- Откуда ты знаешь?
Парень бросил ему пульт.
Тило недоумевающее щелкнул кнопкой, большой экран озарился светом.
- Новости, шесть часов! – понесся из динамиков торопливый говорок диктора, - главная новость на этот час: пожар на улице… удалось остановить.
Певец, окаменев, уставился на экран, где полыхало огнем безумно знакомое здание…
- …Напоминаем, пожар начался около трех часов дня, но погасить его удалось только около часа назад. Одной из жертв пожара стал Дамьен Бьенэмэ, известный…
Тило выключил телевизор и ошарашено уставился на Алмэ.
- Это ты???? – выдохнул он.
- Нет, - мурлыкнул парень, - это не я. А это не ты?
- Это ты устроил пожар?
- Да, - отрезал Алмэ, - пустил по пожарному каналу бензин. Потом включил пожарные разбрызгиватели и швырнул спичку. Ну и пусть, этот дом все равно пустовал…
Мужчина откинулся на высокую спинку дивана, пытаясь переварить ошеломляющую новость. Все. Все кончено. Они его не достанут. И никто никогда не узнает… о том что случилось с ним.
- Тебя никто не видел?
- Я что, дурак? – вопросом на вопрос ответил Алмэ, - конечно не видел! Иначе меня бы тут не было. Ты же видишь, я здесь.
- Ты здесь… - певец длинно вздохнул. Протянул бокал парню.
- Налей мне, пожалуйста…
Алмэ долил в его бокал вино.
- Ты мне лучше вот что скажи…
Тило изумленно поднял глаза – таким странным был тон его любовника.
- Скажи, - Алмэ старательно отводил от мужчины взгляд, - неужели… неужели после всего что… я с тобой вытворял… и после… этого… неужели ты меня еще любишь?
Тило улыбнулся.
Боги, за эту улыбку миллионы фанаток, не задумываясь, бросились под поезд, ограбили банк, убили кого-нибудь… Только эта улыбка предназначалась одному единственному человеку – который стоял перед ним, напряженно ожидая ответа.
- Люблю, - просто ответил он. – Я очень люблю тебя, Алмэ. И всегда буду любить. Ты только, - он прерывисто вздохнул, - не уходи. Не бросай меня. Я так устал бороться с этими воспоминаниями в одиночестве…
- А как же Аннэ? – парень наконец-то поднял взгляд, - ты не выгонишь ее из группы?
- Нет, - певец опустил глаза, - прости… но группа без нее долго не просуществует.
- То есть группа для тебя важнее, чем я?
Только не это. Очередная истерика. Упреки. Побои.
Плевать. Аннэ останется в группе. А его он сумеет как-нибудь убедить… что бы не пришлось для этого сделать.
- Я люблю тебя больше жизни, - мужчина опустил голову, сцепил руки, - но пойми. Без Аннэ нет группы…
Легкое прикосновение к плечу. Певец резко вскинул голову. Парень стоял рядом с ним, глаза его подозрительно блестели.
- Дурак, - прошептал он, - какой же ты дурак… клинический идиот…
- Может и так, - Тило блаженно улыбнулся, и взял его за руку. Переплел его пальцы со своими, - клинический влюбленный идиот…
Он протянул руку к своему сокровищу.
- Иди ко мне…
Прода в камментах...
@темы: Творчество?!!
-
-
17.03.2008 в 11:51Хороший, грамотный текст.
Читается легко и интересно!
-
-
17.03.2008 в 11:55-
-
17.03.2008 в 11:57Алмэ легко скользнул ему на колени. Тило откинул голову, глядя в непривычные, кари-зеленые ласковые глаза.
- Ты маленькая вредина…
Алмэ чуть слышно рассмеялся. Осторожно просунул ладони под затылок мужчины, склонился к его лицу…
Глаза Тило закрылись сами собой.
Прохладные губы бережно коснулись синяков на лице, перецеловали каждый миллиметр кожи, которая вдруг стала болезненно чувствительной.
Вздох… смешок.
- Страшно? – шепот прямо в приоткрытые в ожидании губы.
- Nein…
Нежное прикосновения прохладного язычка к разбитым губам. Тило судорожно впился пальцами в обивку дивана.
- Охххх…
Такие ласки возбуждали мужчину больше всего. До судорог. До звона в ушах. Язычок нежно теребит губы… Дразнит. Касается зубов, языка, чтобы через секунду легонько отпрянуть.
Пальцы бережно гладят лицо, зарываются в волосы…
- Алмэ…
- Ммммм? – острые зубки слегка прихватывают нижнюю губу.
- Mein Gott… Алмэ…
Руки Тило вцепляются в бедра любовника, прижать, прижать к себе еще крепче… Алмэ наконец уступает его нетерпению, осторожно, боясь причинить боль, накрывает тонкие губы своими. Но Тило плевать на боль. Его рука прижимает к себе голову мальчишки, сильнее, крепче, ближе… Чтобы слюна смешалась, чтобы можно было обвить его язычок своим, ощущать его вкус, пряный, пьянящий… прохладный…и плевать, плевать на солоноватый привкус…
- Тило, - Алмэ с трудом оторвался от его губ, с состраданием глядя на смешанную со слюной кровь, выступившую на губах певца. Тило широко распахнул глаза, затуманенным взором обшаривая лицо возлюбленного.
- Алмэ… - он снова тянется к его губам, и парень уступает. Горячо впивается в губы мужчины, покусывает, прихватывает зубами, ласкает язычком…
Ладони Тило суматошно порхают по узкой спине, сжимают, гладят, легонько царапают ногтями, заставляя прерывисто втягивать воздух и прижиматься еще сильнее… так, чтоб всей кожей ощущать его…
Алмэ неожиданно отстраняется. Дьявольски усмехаясь, медленно, медленно стягивает с себя футболку, с какой-то отчаянной бесшабашностью зашвыривая ее за спину.
- Ооооо…
Пальцы мужчины находят напряженные сосочки Алмэ, сдавливают, поглаживают. Через мгновение к ним присоединяется язык.
- Мммммм…
Алмэ с почти болезненным стоном прижал к себе голову любовника. Мужчина слегка сжал зубы на алой бусинке, нагнул к себе голову любовника и прошептал:
- Идем в кровать… прошу…
- А что, - Алмэ обвил его шею руками и слегка куснул за мочку уха, заставив мужчину сдавленно зарычать, - тебе мало места здесь? – нежный укус за шею.
- Ну как знаешь…
Но Алмэ неожиданно выскользнул из объятий певца.
- Что… - Тило растеряно заморгал. Алмэ усмехнулся и извлек откуда-то из-за диванных подушек… плеть. Небольшую тонкую плетку. Такую знакомую…
О, нет…
Мужчина закрыл глаза. Только не опять. Только не это.
Идиот, и ты еще надеялся на что-то лучшее??? Ты же знал что так и будет! Ты же знал…
Тогда почему по твоим щекам катятся слезы, а внутри так пусто и холодно?...
- Тило…
Мужчина медленно поднял ресницы. Алмэ серьезно смотрел ему в глаза. Потом осторожно провел рукой по мокрой, покрытой ссадинами щеке.
- Не бойся, - парень вновь очутился у него на коленях, и принялся целовать его глаза, собирая губами его слезы, - я больше не сделаю тебе больно… Ну поверь мне, пожалуйста…
Тило поднял голову.
«Обещаешь?..»
«Обещаю…»
Ресницы опускаются в знак доверия. Алмэ усмехнулся, и вновь склонился к уху любовника:
- Я же знаю, что тебе все равно это нравится… значит, - язычок легонько пощекотал ухо мужчины, заставив того судорожно впиться пальцами в спину любовника, - мы можем себе позволить немного поиграть…
Тило поднял глаза, счастливо улыбнулся и выдохнул:
- Я сделаю все, что ты скажешь…
Алмэ фыркнул ему в ухо и пересел с его коленей на диван. Выражение лица стало надменно-властным, но в глазах – Тило внимательно пригляделся – не было привычного торжества. Нежность. Искорки насмешки. Легкое беспокойство.
- Встань…
Мужчина покорно выпрямился перед Алмэ. Тот медленно обвел его тело развратно-раздевающим взглядом, от которого у певца едва не подломились колени и отчаянно заполыхали щеки.
Однако взгляда мужчина не отвел. Алмэ довольно улыбнулся. Встал с дивана, подошел к стене и включил свет. Торопливо задернул шторы и вернулся на диван.
- Стаскивай джинсы и трусы. Только медленно.
Тило задохнулся от острого стыда. Но черт возьми, каким сладким он был… и как возбуждал… Твою мать, штаны и не нужно расстегивать – молния скоро лопнет сама…
Негнущимися пальцами мужчина вцепился в пряжку ремня. Кое-как справившись с ней, потянул вниз собачку на молнии, неловко потащил вниз джинсы вместе с черными боксерками… Снял, и не глядя отшвырнул в сторону.
Этот маленький засранец еще и свет включил… О, Господи…
Певец не выдержал его обжигающего взгляда и опустил глаза. Голос Алмэ прозвучал с легкой хрипотцой.
- На колени. Расстегни рубашку.
Тило медленно, все еще не поднимая взгляда, опустился на колени, борясь с пуговицами. Замер.
- Руки за спину…
Конец плетки небрежно распахнул рубашку на груди. Скользнул по подбородку, заставляя приподнять голову и вновь встретиться глазами. Голова слегка кружилась от возбуждения…
Сколько времени прошло, а он все никак не мог привыкнуть ни к яркому свету, ни к собственной наготе. Ни к полному сумасшедшего желания взгляду Алмэ.
Плеть прошлась по подбородку, по плечу. Мягкое скольжение чередовалось с легкими шлепками, которые заводили еще сильнее. Наконец плеть медленно скользнула по стоящему дыбом пенису, на конце которого уже набухла маленькая прозрачная капелька.
Алмэ торжествующе улыбнулся и мягко толкнул мужчину ногой в грудь. Тило послушно опрокинулся на спину, и парень тут же склонился над ним на вытянутых руках:
- Боишься?
Черные ресницы чуть вздрогнули:
- Ja…
Алмэ хихикнул и уселся сверху:
- Сильно?
- Ja… - глаза закрывались против воли. Алмэ медленно развел его руки в стороны и прижал их к ковру. Осторожно провел ладонями по лицу Тило и вновь принялся дразнить его губы своими, до тех пор, пока тело мужчины не начало вздрагивать от каждого, даже легчайшего прикосновения.
Тогда губы парня переместились ниже, и прохладный язычок принялся терзать ноющие соски, заставляя дыхание мужчины вырываться из груди рваными всхлипами, и вцепляться пальцами в густой ворс ковра.
Губы скользнули еще ниже, язычок легонечко пощекотал пупок и повел дорожку вниз, по полоске волос, туда, где пульсировала от нестерпимого желания плоть мужчины… Голова Алмэ склоняется над ним, язычок слизывает прозрачную капельку на открывшейся головке, и он наконец вбирает целиком бархатистую твердость, вбирает как можно глубже. И Тило гнется от этих ласк, гнется так, словно через его позвоночник идут разряды тока в сотни вольт, голова его мотается из стороны в сторону, глаза закатываются, а среди невнятных стонов и всхлипов Алмэ с трудом различает разве что собственное имя…
- Аааааалмэээээээ…
Тело мужчины выгибается так, что спина почти отрывается от пола. Секунда – и он выплескивается в горло любовника с хриплым криком, горячим фонтаном…
Губы Алмэ нежно и влажно собрали остатки…
Через несколько мгновений коротко стриженая голова лежала на плече Тило, а длинные пальцы легонечко теребили и потягивали черные завитки волос внизу живота, от чего тело певца била легкая сладострастная дрожь…
Тило медленно приходил в себя.
- О, Mein Gott, - выдохнули его потрескавшиеся губы, - в моем возрасте да такие оргазмы…
- Это в каком таком возрасте? – захихикали рядом, - хочешь сказать, что на большее уже не способен?
- Ну… - Тило с легким смущением ощутил, как острые ноготки, царапающие кожу живота, и пальцы, теребящие волосы внизу, возвращают его плоть к жизни, - давай проверим… иди ко мне…
- Ты дурак? – мягкий укор в кари-зеленых глазах, - у тебя же там все порвано…
- Ах да, - Тило озабоченно наморщил лоб, - и что ты предлагаешь?
- Лишиться невинности…
- Чего??? – мужчина слегка изменился в лице. Алмэ захохотал в голос:
- Да не тебя, дубина… ты не можешь отдать мне свою девственность, ты ее проебал…
Тило слегка порозовел и запахнул рубашку. Парень развеселился еще больше, потом поднялся с пола и вышел из комнаты. Тило недоуменно сел на ковре, озираясь в поисках своих джинсов. Однако Алмэ отсутствовал недолго и вернулся со своим рюкзаком. Хитро подмигнул и выудил оттуда знакомую баночку с малиновым любрикантом.
- Тебе пора, - с самым серьезным видом вещал он, - научиться делать это самому… а то дожил блин… а еще не умеешь!
- Эээээ… - у Тило было такое растерянное лицо, что Алмэ приходилось прилагать немало усилий чтоб не засмеяться. Ну прикиньте картину: на ковре сидит взрослый мужчина в одной распахнувшейся вновь рубашке и с самым несчастным видом рассматривает банку с любрикантом!
- Да ладно тебе, - он ободряюще улыбнулся и принялся стаскивать с себя штаны, - не бойся, все будет хорошо…
- Я же тебе все порву… там… - несчастным голосом произнес Тило.
- И не такие видали, - самоуверенно хмыкнул Алмэ, отшвыривая штаны подальше.
- А какие? – моментально насторожился певец.
Алмэ мученически закатил глаза.
- Обязательно говорить об этом сейчас? – вопросил он, откидываясь на ковер и увлекая мужчину за собой.
- Нет… - шепотом согласился Тило, опускаясь на пол вслед за ним, и вжимая в ковер гибкое загорелое тело…
Несколько минут они исступленно целовались, пока мужчина не ощутил, что его пенис вновь разрывается от возбуждения. Ощутил это и Алмэ. Он осторожно отстранил певца, взял в руки баночку с любрикантом, и принялся аккуратно наносить его на пульсирующую головку его члена, заставляя любовника рвано выдыхать и стискивать зубы. Наконец он отставил ее в сторону, повернулся к дивану, положил руки на него, и опустил на них голову.
- Иди ко мне… - еле слышно прошептал он.
-
-
17.03.2008 в 11:57- Смелей…
Пальцы мужчины скользнули к ложбинке меж ягодиц и принялись нежно ее поглаживать. Алмэ коротко застонал. Ободренный, певец склонился над парнем, и его ладони заскользили по его спине, а потом к ним присоединились и его горячие губы… легкий массаж перемежался нежными поцелуями, и осторожными покусываниями, заставляя тело любовника извиваться и двигаться навстречу…
- Ну давай же… Тило… - Алмэ нетерпеливо потерся попкой о напряженный член мужчины. И тот наконец решился.
Осторожно направил головку члена к сомкнутым мышцам анального отверстия, втолкнулся, мимоходом подивившись легкости, с которой это вышло… а потом мысли кончились. Ибо его головка провалилась в пучину такого сумасшедшего кайфа, что он не выдержал. Зарычал, и финишировал несколькими сильными толчками, царапая ногтями спину любовника, не пробыв в его теле и минуты… Медленно вышел из него и без сил упал на ковер.
- Ну и как тебе твой первый раз? – Алмэ пришел в себя куда быстрее, и тут же растянулся рядом с Тило, устроил его голову у себя на груди и принялся накручивать на палец длинную черную прядь.
- Это… было… - мужчина никак не мог совладать со своим дыханием, вылетавшим из его груди прерывисто, как будто он бежал шестикилометровый кросс, - а ты? Как… ты? Больно было?
- Обижаете, маэстро… - коготки Алмэ так нежно поскребли его за ушком, что Тило едва не застонал, а живот вновь скрутила сладкая судорога, - для первого раза очень даже неплохо…
- Правда? Гм… а когда будет второй? – Мужчина повернул голову и посмотрел в глаза любовника. Брови парня взлетели в притворном недоумении:
- А кто тут на возраст жаловался?!
- Ну… - Тило слегка смутился, - это было давно и неправда…так когда?
- Упырь ненасытный…
- Ага, - Тило поднялся и потянул с пола парня, - значит, прямо сейчас.
Он потащил его за собой, Алмэ хихикал и пытался вырваться:
- Куда ты тащишь меня, чудовище? Ты весь избитый-заштопаный, а все мысли об одном!
- Ничего, - Тило втолкнул его в душевую кабинку, скинул измятую рубашку и вошел следом, - врач прописал мне постельный режим. А так как он не уточнил, что имеет в виду…
Алмэ надоело его слушать, и он поспешно потянул его голову к себе, ловя его губы своими.
Тило лежал на кровати лицом вниз. Спина его вздрагивала.
Алмэ сидел рядом, обхватив колени руками, и виновато смотрел на мужчину.
- Тило…
- Уууууу… - донеслось до него приглушенное.
- Я больше так не буду!
- А мне больше и не надо, - сдавленно простонал Тило, перевернулся на спину и захохотал в полный голос, - но если ты, kleine halunke, еще раз… в самый ответственный момент… произнесешь этим своим механическим голосом… что «Это устройство может работать быстрее»!?!??
- А что такое? – Алмэ невинно затрепыхал ресницами.
- Что такое? Что такое??!! Я тебе дам сейчас что такое! – Тило резко сгреб хихикающего парня в охапку, повалил на кровать и навис над ним, рыча с деланной угрозой:
- Да ты хоть раз пробовал кончать и ржать одновременно???
- Нет! – Алмэ вовсю хихикал, - научишь?
- Зараза… - выдохнул Тило, опускаясь рядом, и подтягивая Алмэ к себе. Однако тот вывернулся, дотянулся до сброшенного на пол одеяла, и накрыл их обоих. Повозился, обхватил мужчину за шею, и закинул ногу ему на бедро.
- А что, продолжения не будет? – сонно проговорил Тило, прижимаясь щекой к груди любовника.
- Куда тебе? – длинные коготки нежно поскребли кожу головы, и пальцы принялись привычно наматывать черный локон, - у тебя глаза слипаются.
- Я могу и с закрытыми…
- А вдруг в стену попадешь? Вот прикинь, ты так разбегаешься… и какой облом! В прямом смысле слова…
Тило живо представил себе эту картину и вновь затрясся от смеха.
- Ты чего там трясешься? – Алмэ легонько подергал черную прядь, - кончаешь или кончаешься?
- Да иди ты! – мужчина прижался к парню поплотнее, - уснешь разве с тобой.
- А куда ты так торопишься, я не пойму? – узкие прохладные ладони скользнули по плечам, погладили горячую спину, - завтра тоже день… и после завтра… и… три месяца еще…
- Может, съездим куда-нибудь? – Тило изо всех сил старался держать глаза открытыми. Слишком долго он ждал этого. Слишком быстро кончилось его одиночество. Слишком хотелось насладиться каждой секундой, проведенной рядом с ним.
И он слишком боялся, что все это ему просто снится…
- Например?
- Ну… Кипр там… Бора-Бора… Гоа…
- Гоа – это неплохо, - задумчиво произнес Алмэ, не прекращая своих ласк, от которых Тило едва не стонал: так они его заводили… и с другой стороны он чувствовал что ни на что больше не способен…
Сегодня. А завтра мы еще посмотрим…
- Там, говорят, пляжи есть, на которых никто никогда не был. Вот бы найти такой, обосноваться, поставить палатку… э, да ты спишь!
- Нет-нет, - встрепенулся Тило, однако веки уже налились свинцом и ни в какую не желали подниматься, - я не сплю! Ты говори-говори…
Алмэ усмехнулся и натянул одеяло повыше.
- Спи. Завтра наговоримся.
- Нет, - сонно заупрямился мужчина, - ты так и не сказал, куда… А то знаю я… ты завтра десять раз передумаешь… мол, я этого не говорил, и не хотел… а мне потом билеты обратно сдавать… ты же их сдавать не поедешь?
Алмэ усмехнулся. Перевернул отчаянно борющегося со сном Тило на спину и прошептал в припухшие от побоев и бесконечных поцелуев губы:
- Я сделаю все, что ты скажешь…
-
-
03.04.2008 в 13:18-
-
07.04.2008 в 09:24о, спасибо.