Мне нравится это тело.

[Шолах]

Лучше поздно, чем никогда. Пускай тоже будет здесь. Очередной всписк музы.

- Кто ты?

Где ты?
Что ты?
- Не знаю, но я все такой же. Как и триста шестьдесят тысяч лет
назад - под водой, без имени и без оболочки.
- Кто ты? Где ты? Что ты?
- Не помню,
и моя глубина относительно дна - бездонна, бездонна она.
- Кто ты? Где ты? Что ты?
- О ком ты? Я полный отчет твоего интеллекта, где внутренний мир
отражается внешней иллюзией жизни, придуманной кем-то.
- Кто ты? Где ты? Что ты?
- Я - пленный, такой же, как ты, великий слепой,
глядящий глазами вселенной.

Я – сущность.
Не имеющая ни формы, ни названия.
Да, когда-то я была человеком. Но – то ли это шутка богов, то ли волею судьбы… Я могу выбирать форму…
Вы читали рассказ Рэя Брэдберри «Песочный человек»? Мне повезло больше.
Человеческие мысли не властны надо мной.
Я – метаморф. Я могу выбирать форму в зависимости от своего настроения и желания. Ни вес, ни материя не играют роли. С равной легкостью я могу быть и инфузорией, и белым китом, и облаком… и металлом, наподобие Терминатора.
Как, почему? Не знаю. И для смены формы мне достаточно простого усилия мысли.
У меня есть квартира, работа… Хочется добавить – личная жизнь, но – нет. У меня есть миллион жизней, которые я проживаю в чужих телах. Я могу завязывать отношения и быть и мужчиной, и женщиной… Что, естественно, увеличивает глубину сексуальных ощущений и придает моему существованию особую остроту.
Мой исходный пол – женский. Возраст? Я появилась на свет около двадцати пяти лет назад.
У меня есть кошка, которую я нежно люблю, есть друзья, и любимые книги и музыка…
И сотни и тысячи тел, которые я могу выбирать, как платья в гардеробе…
Итак, кто же я сегодня?
Отражающееся в зеркале бледное женское лицо начинает неуловимо меняться.
Лицо становится уже, брови – тоньше, нос вытягивается и глаза меняют цвет с карих на голубые. Волосы становятся более темного оттенка, грудь – исчезает, становится плоской, плечи – более широкими. Ладони становятся узкими, пальцы – длинными и тонкими.
Изменение завершено.
Теперь в зеркале отражается несколько женоподобный молодой человек, худощавый, темноволосый и голубоглазый.
Каждый раз – как первый.
С интересом рассматриваю свои руки, сгибаю и разгибаю пальцы. Провожу рукой по волосам – они стали тоньше и мягче. Делаю пробный шаг.
С невольной улыбкой вспоминаю восклицание Ольги, из книги «Ночной Дозор» : «Да как же вы, мужики, ходите?!!»
И в самом деле, непривычно. Центр тяжести смещен, и приходится несколько раз пройтись по коридору туда-сюда, привыкая к новому телу.
- Неплохо, - говорю я изменившимся голосом. Вместо чуть хрипловатого сопрано у меня теперь красивый, женственный тембр. Не помню, как он называется. Кажется, контр-тенор?
Мне нравится это тело и этот мужчина. Непередаваемое ощущение – побыть в теле любимого музыканта. С опаской прислушиваясь к себе, начинаю напевать одну из его песен… Звуки чужого голоса щекочут горло и небо, как хорошее вино.
Ну вот. Кажется, я привыкла к этому телу… Ах нет, привык. Я же теперь мужчина. С мозгами женщины. Мне кажется это забавным.
Взгляд на часы… пора собираться.
Для сегодняшнего концерта моего любимого музыканта у меня заготовлена маленькая гадость. Хочу протянуть ему книгу для автографа и посмотреть в его шокированное лицо.
Я не могу делать точную копию – скопировать мысли, чувства… вкусы, привычки и движения мне не под силу, да и не нужно мне это. В любом теле я остаюсь собой, и мне это нравится. Поэтому я не могу удержаться, чтоб чуть-чуть не подкрасить глаза.
Красив, зараза…
Что касается одежды, то тут я придерживаюсь стиля «унисекс». Ведь я никогда не знаю, когда мне захочется вновь сменить форму.
Итак – на сегодня моя одежда проста и обычна. Джинсы, футболка с длинными рукавами, тяжелые ботинки и длинный, свободного покроя плащ с капюшоном и легкий шарф. Все – черного цвета.
Выхожу из дома, с удовольствием вдыхаю чистый вечерний воздух. Мне повезло – район, где я живу, находится далеко от шумных, грязных, загазованных магистралей.
Не спеша бреду к метро. Стоящий на входе милиционер окидывает меня равнодушным взглядом, чуть заметно морщится. Я позволяю усмешке открыто скользнуть по губам.
Я имею право усмехаться. Смеяться в открытую на вполне ожидаемую реакцию лиц, облеченных псевдо-властью. Не знаю почему, но ни один из них не рискует подходить ко мне ближе, чем на три метра. А с другой стороны – смысл? Что мне можно сделать? Несколько раз я позволил себе развлечься, на глазах изумленных милиционеров меняя структуру тела и в наглую пролезая сквозь решетку камеры.
Но я осторожен. Еще никому не удалось меня вычислить. Да и как можно вычислить то, чего нет?
Клуб. Нет смысла приходить заранее. При всем моем тщеславии, я не очень-то люблю излишнее внимание к своей персоне. Поэтому, отхожу в сторону от входа, становлюсь в тень, накидываю капюшон на голову и закуриваю.
Да-да, я курю. А еще очень уважаю алкоголь.
Чем я питаюсь? Вас не очень удивит, если я скажу, что всем?
Я сам никогда не знаю, что в данный момент может понадобиться моему телу.
Я ничего не имею против, и очень люблю нормальную человеческую пищу, особенно суши. Но, задумавшись, и не уловив вовремя сигналов организма, могу схрумкать их вместе с тарелкой, на которой они лежат.
Забавный был тогда случай… нет, я не съел ее целиком, а всего лишь отгрыз кусочек.
Пришлось уронить тарелку на пол и с виноватым видом отдать ее стоимость официантке.
Кем я работаю? Не самая интересная тема. Моя работа связана с оптовыми продажами книг, и на жизнь мне хватает.
А еще…
А еще я занимаюсь воровством.
Не надо сейчас разражаться нудными морализованными сентенциями. Да, я вор. Точнее, воровка. И меня не волнует ни этика, ни мораль того, что я делаю. Постоянная смена тел требует обширного гардероба и самого разнообразного меню. Можете считать меня сволочью.
Знаете, что самое забавное? Моя фишка – это тела наших политиканов. Мне доставляет особое удовольствие – закончив опустошать какой-нибудь сейф, повернуться к камере и с улыбкой сделать ручкой, находясь в образе, допустим, Ленина… Пару раз я грозно прошипел в объектив «Падонки!». Так своеобразно я даю людям понять, что не являюсь главной ворюгой страны.


О, кажется, выступление началось. Щелчком пальцев отшвыриваю окурок, шарю по карманам в поисках билета.
Вхожу в клуб, торопливо сдаю верхнюю одежду. Торопливо – не хочу, чтоб меня узнали. Излишнее внимание мне пока ни к чему, но, как вижу, опасаюсь я зря. Конечно. У меня другой взгляд, другая походка, я выше ростом и чуть стройнее исходного образца – это мой каприз.
Проталкиваюсь к сцене. Краем глаза отмечаю, что «исходный образец», в ботинках на высоких каблуках, кожаных галифе, корсете и белой рубашке сидит рядом со сценой. Подойти? Нет, не стоит пока.
Хм… интересный мужчина. Высокий, крупный, подкачанный. Круглое лицо и по детски наивный взгляд. Видно, как он стесняется этой толпы и неуверенно двигается по сцене.
Пожалуй, это тело тоже мне нравится. Но – увы, примерить его прямо сейчас я не могу. Моя одежда, которую я, к сожалению, не могу изменять вместе с телом, не рассчитана сегодня на таких крупных мужчин. Мое сегодняшнее тело худощаво.
Ощущаю движение за спиной. Надо же… «Исходный образец» аккуратно протискивается к сцене. Очень странно наблюдать свое собственное отражение, затянутое в кожу и латекс, на расстояние вытянутой руки. А что, если хлопнуть его по плечу?
Наслаждаюсь искушением, но не даю ему волю. Нужно дождаться окончания концерта.
Как же он красиво двигается… Мне не суметь так.
О, две девчушки справа смотрят на меня с изумлением. Я опознан. Делаю шутливый реверанс в их сторону и быстро отхожу от сцены. Слышу торопливый шепоток за спиной. Ну-ну, надейтесь, надейтесь. Простите, девочки. Вы не в моем вкусе.
В голову стремительно ударяет очередная идея, и я принимаюсь разглядывать свою одежду.
Очень хорошо, просто замечательно! Джинсы мне великоваты, и я их подворачиваю, а футболка вполне может растянуться еще на пару-тройку размеров, и, если не изменять объем бедер…
- Молодой человек, а можно с вами познакомиться? – черт возьми, нашли-таки.
Грубо рявкаю «Нет!» низким мужским голосом, и, оставив девиц в недоумении и обиде, ищу взглядом свободный столик. Надо дождаться, и, пожалуй, переждать автографсессию.
Усталые музыканты усаживаются за столик, и принимаются расписываться на подсовываемых со всех сторон книжках-дисках-буклетах-плакатах… смятых десятках?! Ну и ну, куда катится мир…
Терпеливо выжидаю, когда поток желающих иссякнет. Ага. Можно.
Неторопливо встаю и походкой манекенщицы направляюсь к столу, стряхнув волосы на лицо, протягиваю музыканту книгу…
Голубые глаза ожидаемо расширяются от удивления. Да-да, я все-таки исполнил свою давнюю мечту и приделал книге «Алиса в стране Чудес» обложку от «Некрономикона».
Музыкант поднимает на меня ошарашенный взгляд… И рефлекторно отшатывается – ему прямо в лицо ухмыляется его собственное отражение. Мерзко улыбаюсь, оскалив зубы, и позволяю своим зрачкам затопить радужку, а за ней и склеру.
Удивление в его глазах сменяет страх. Выхватываю книжку из ослабевших пальцев, отмечая, что расписаться он так и не успел, и быстрым шагом удаляюсь… в туалет. Да-да. Это место как нельзя лучше подходит для реализации следующего замысла.
Запираю кабинку. Прислониться к стене, сосредоточиться…
Оййййй! Как жмет!
Поспешно расстегиваю джинсы. Уфффф. Переборщил. Черт, что же делать? Джинсы мне явно малы… Да и нижнее белье… как-то… очень болезненно впивается туда, куда не надо бы… Повожу руками – футболка тоже маловата. С эти проблем нет, короткие рукава можно подтянуть, но вот штаны… с огорчением разглядываю джинсы, которые и в расстегнутом, так сказать, состоянии едва не трещат на бедрах. Неужто придется отказаться от своей затеи? Жаль… она так соблазнительна…
Делать нечего. Придется возвращаться домой и переодеваться.
Со вздохом возвращаюсь к своему настоящему облику. Именно настоящему. Гм. А как теперь выйти из туалета? Видимо, придется импровизировать…

Из кабинки мужского туалета выпорхнула пухленькая невысокая брюнетка, и, сверкнув подведенными глазами, мило прочирикала: «Привет, мальчики!» и быстро выскочила за дверь.

Через полтора часа в клуб вошел новый посетитель. Высокий, светлокожий и беловолосый парень с угольно-черными бровями. Красивый до неприличия. Породистое лицо, серо-стальные глаза, стройная фигура – парень напоминал ожившую картинку. Лук за плечи – и в Лориэн, орков отстреливать.
Парень вошел в клуб, заплатил за вход, заказал мартини и уселся за один из столиков. Обвел взглядом зал и вытащил сигареты.

Ага. Мой «клиент» все еще здесь. Что ж, отлично, осталось дождаться нужного момента. А вот и он. Мой любимый музыкант на секунду отвлекся от собеседника, окидывая глазами зал, и замер, увидев меня.
Конечно. Я же учел твой вкус. С удовольствием наблюдаю, что беседа начала спотыкаться. Музыкант откровенно косился на меня, и к счастью, его собеседника кто-то отвлек.
Итак, моя «жертва» приближалась к столу. Подбадриваю его насмешливо-ироничным взглядом, делаю приглашающий жест. Парень присаживается на краешек скамьи напротив меня и неуверенно улыбается.
- Привет.
- Привет…
Завязывается ничего не значащая болтовня. Я привык. Я уже много раз бывал в такой ситуации, и потому предельно осторожен. Стараюсь искусно переплетать ложь с вымыслом. Стараюсь делать движения более размашистыми и широкими. Не хихикать, а сдержанно улыбаться.
Кажется, маскарад удается. Я стараюсь, я очень стараюсь. Невзначай дотронуться до его руки, подсесть к нему и склониться к его щеке, демонстрируя какие-то фотографии в телефоне. Не отводить взгляда от его глаз.
Кажется, действует. Мы беседуем уже час, несмотря на то, что к нему то и дело подбегают девочки всех возрастов и расцветок, то сфотографироваться, то за автографом, то за беседой.
Интересно, только я вижу, как ты скрипишь зубами им вслед?
Номер? Да, конечно. Я диктую номер своего мобильного, приобретенного как раз для таких случаев. Он действующий. Но через какое-то время я его отключаю. И я никогда не беру трубку, если мне звонят на этот номер.
Тем не менее, беседа поворачивает именно в ту сторону, в которую мне необходимо.
И вот уже звучит сакраментальный вопрос – «К тебе или ко мне?»
К тебе. В ином случае, я не смогу уйти незамеченным.
Мы тихонько выскальзываем из клуба и торопливым шагом, почти бегом идем к метро.
Я осторожно беру тебя за руку. Твоя ладонь слегка дрожит…
На мгновение я ощущаю укол совести. Ведь мне придется обмануть тебя, я исчезну утром, и, скорее всего, мы больше никогда не увидимся… Хотя, может быть, и увидимся. Только вряд ли ты меня узнаешь.
Номер в дешевой гостинице. Я невольно хихикаю – классическая американская постановка: мотель и двое любовников. Ты дрожишь все сильнее. Предлагаю тебе выпить.
Вино я предусмотрительно купил заранее.
Стук пластиковых стаканчиков… ты отводишь от меня взгляд. Даю тебе время на раздумья и отправляюсь в душ. Выходя, едва успеваю посторониться – ты пулей проскакиваешь мимо меня, и слышно, как нервно щелкает задвижка.
Усмехаюсь. Нервничаешь. Ну ничего.
Мда. За то время, пока ты торчишь в ванной, можно вымыть слона.
Задвижка щелкает. Тихие шаги, робкая улыбка на бледном лице…
Перенастраиваю обоняние… мне нравится, как ты пахнешь. Очень. А еще я очень давно хотел узнать вкус твоих поцелуев… Поэтому встаю, и делаю шаг тебе на встречу, заключая тебя в объятья…
У тебя на удивление тонкая кожа… горячая… гладкая… Наконец-то я могу позволить себе удовольствие прикосновений и ощущений… и вот уже я сам горю, как в лихорадке, когда ты целуешь мою грудь и живот, вздыхаю и чуть слышно постанываю, когда твои губы опускаются ниже… О боже… И где ты такому научился?!
Но ведь я тоже не лыком шит. И тоже могу заставить тебя стонать, всхлипывать и подаваться мне навстречу, исследуя губами твое тело миллиметр за миллиметром, упиваясь твоим запахом и вкусом…
А потом, лежа на спине, слушать, как стучит твое сердце рядом с моим, перебирать твои спутанные, мокрые пряди, переплетать пальцы наших рук, и твое прерывистое дыхание…
Прости. Прости меня, если сможешь.

Утро. Я позаботился о том, чтоб твой сон был крепким. Ты так устал за ночь. Сам я с легкостью просыпаюсь тогда, когда мне нужно. Медленно одеваюсь и присаживаюсь на край постели.
Ты спишь, обняв подушку, но даже во сне твое лицо сохраняет встревоженное выражение. Я смотрю на тебя… и ощущаю, как тает моя решимость уйти.
Остаться… Навсегда остаться с тобой. Ведь это так просто! Ты все время на гастролях, и я получаю свою относительную свободу, не раскрывая тайны… Просыпаться каждое утро вместе. Пить крепкий кофе на кухне, мирно переругиваться по поводу того, кто бросил в прихожей ботинки. Дожидаться друг друга – с работы, с гастролей. Бесконечные телефонные звонки и смс…
Я медленно поднимаюсь. Короткое, последнее прикосновение к твоей ладони – твои пальцы рефлекторно сжимаются и лицо приобретает страдальческое выражение. Ты словно предчувствуешь потерю, уже во сне…
Беззвучно выскользнуть за дверь – дело нескольких секунд. Медленно спускаюсь по лестнице, пересекаю холл. Дорога до метро кажется бесконечной, а собственное тело – неподъемно тяжелым и неуклюжим. Настроение сползает все глубже в минус.
Я не смогу сохранять одну и ту же форму так долго. Рано или поздно я выдам себя – словом, жестом, взглядом… И моя тайна выплывет наружу. И я не смогу объяснить тебе, что моя жизнь – череда случайных встреч и расставаний. Череда бесконечной лжи.
Я представляю, как сейчас ты приподнимаешься на постели, сонно оглядываешься, и вскидываешь брови в горестном недоумении. Как дотягиваешься до телефона, и набираешь мой номер, раз за разом, уже зная, что в ответ не услышишь ничего, кроме механического голоса «Абонент временно недоступен…»
Прости. Прости меня, если сможешь. Ведь предавать могут не только женщины… Хотя… Я ведь женщина. И я предала. Не в первый раз, и видит Бог, не в последний.
Тогда почему вор рту горько так, словно я выпил – выпила! - отвар полыни?

Я каюсь опять
И, похоже, не каюсь для вида,
Вздымается сердце,
Как свежий волдырь от огня.
Простите же за
Нанесенные мною обиды,
Забыть не забудьте,
И тихо простите меня.

По щекам красивого парня, прислонившегося затылком к холодным дверям пустого вагона метро, катятся слезы…

У моего тела очень сложная система.
Все изменения начались не так давно. Просто однажды, проснувшись, я обнаружила, что за одну ночь мои волосы стали светлыми. Не помню, что мне снилось. Но когда, взглянув в зеркало, я обнаружила себя блондинкой, я отшатнулась. Сказать, что я испугалась – не сказать ничего. Я была в шоке. И просто впала в ступор, когда мои волосы начали темнеть на глазах.
Адаптировалась я к своим изменениям довольно быстро. Первые несколько дней упивалась возможностью изменять свою внешность так, как захочется. Спустя несколько месяцев научилась извлекать из этого выгоду.
Единственный минус – это то, что организм реагирует даже на мои сны или изменения температуры вокруг меня. Как-то раз я проснулась с крыльями на спине, еще как-то раз – в форме некоего человекоподобного робота… Был еще случай, когда я, забыв закрыть на ночь форточку, проснулась, покрытая густой мохнатой шерстью, и долго веселилась, разглядывая в зеркале медведистую себя. Теперь вы понимаете, почему у меня нет личной жизни? Я даже у друзей стараюсь на ночь не оставаться…
Что же касается пищи… Тут тоже не обходится без курьезов. Ведь я никогда не знаю, чего потребует от меня организм.
Однажды ранним утром две пожилые пенсионерки застукали меня на детской площадке, жрущей песок горстями. Был случай, когда ночью мне пришлось залезть в ближайшую школу и выкрасть из кабинета химии все запасы серной кислоты. А еще как-то, среди ночи, вскочив с постели, мне пришлось рысью нестись в круглосуточный супермаркет за пластилином… в жизни не ела ничего вкуснее. Правда, потом пришлось долго вычищать его из зубов. Про покупаемые мною в бешеном количестве гвозди и сгрызенную прямо на глазах у изумленных пассажиров автобуса деревянную расческу и вспоминать не хочу.

Я так и не смогла расстаться с этим телом насовсем. Поэтому сейчас перед зеркалом прихорашивается мой любимый музыкант, упакованный в высокие сапожки, длинную юбку с разрезами по бокам, корсет и полупрозрачную блузку, которую оттопыривает весьма внушительный бюст. Я наслаждаюсь этим телом, как любимым блюдом.
Все тот же клуб. Толпа людей, одетых так же как и я. Узнающие, удивленные, заинтересованные, а кое где и шокированные взгляды. Ехидный шепот вслед «А я знал, что он баба!» Мне нет до этого дела. Мне хорошо. Я выгуливаю свое любимое тело, завернув его в красивую упаковку. Я наслаждаюсь этим вечером.
Поздняя ночь, и задумчивый перестук моих каблучков по асфальту. Очередной классический сюжет – две крупногабаритные тени, вырастающие, как из-под земли.
- О, какая телка! Эй, детка, отсосешь?
Позволяю себе мгновение на раздумья. Я говорила о том, что скорость моего мышления превышает человеческую во много раз? Ведь человек использует только десять процентов своего мозга. Я использую все сто.
Поэтому размышления о том, что бы такое сотворить с этими двумя индивидами – вырастить из ладоней лезвия, перестроить лицо в сплошную, полную клыками пасть или просто испариться – не занимают у меня и секунды. В конечном итоге я решаю позволить себе немного развлечься.
Поэтому ничего не имею против, когда меня хватают за руки и пытаются тащить. Ну-ну.
Вы пробовали сдвинуть с места памятник? Парней по инерции швырнуло прямо на меня. Услужливо придерживаю их за локти, помогая подняться.
- Колян, да она ногой зацепилась!!! (??? – великолепная логика. Даром, что асфальт ровный, как стол) Врежь ей!!
С интересом наблюдаю, как к моему лицу летит кулак. С удовольствием слушаю хруст костей.
- Ааааааааа!!!!! Падла!!!!
- Колян?!! Ах ты, сучка!!! Ну ща получишь…
Интересно, почему человек с ножом считает себя вдвое грознее и значительнее?
Нож застревает в моем теле, как муха в смоле. Лицо напавшего на меня парня бледнеет, когда он видит, как я с любопытством рассматриваю торчащий из груди нож. Он подхватывает своего не перестающего орать друга и они вдвоем скрываются в темноте.
Вытаскиваю нож. Так себе ножичек. Выкидуха. Ну что ж. С некоторых пор я собираю коллекцию оружия, которым меня пытались убить. И должна заметить, эта коллекция довольно обширна, потому что я очень люблю гулять по ночам.
Еще через час я дома. Задержалась, решила пройтись через парк Стаскиваю сапожки, с наслаждением шевелю затекшими пальцами. Бросаю взгляд на часы. Хм. Да не так уж вроде и поздно… Может быть, погулять еще? Но я устала от одежды, да и ощущения сменить хочется. Поэтому я, нимало не заботясь и не смущаясь, прямо в прихожей начинаю снимать с себя юбку. Мой путь на кухню отмечают стаскиваемые на ходу предметы одежды. Тяну руку выключить свет… и в сумочке звонит мобильный.
Я вздрагиваю. Эту мелодию - Vermachtnis der Sonne - я установила только на один номер. Тот самый…
Месяц прошел с тех пор, как я утром выскользнула из его номера в образе беловолосого парня. А он, оказывается, меня не забыл.
Сначала смс и звонки чередовались с пугающей регулярностью, с разницей по времени от пяти минут до трех часов. Позже – реже. И вот опять.
И зачем я включила этот чертов телефон?
Медленно возвращаюсь в прихожую. Беру в руки телефон, долго смотрю на высветившееся на экране имя. Безумно, действительно безумно хочется ответить… и что мешает сказать ему всего четыре слова – «Ты мне не нужен.»? Но я не смогла сделать этого сразу, и потому продлеваю нашу медленную, мучительную агонию.
Прости, милый. Я не могу.
Медленно убираю сердито жужжащий телефон обратно в сумку и возвращаюсь на кухню. Выключаю свет.

Обнаженное тело, освещенное светом луны…
У меня в квартире повсюду зеркала. Я люблю любоваться своим – своими! – обнаженными телами.
В последний раз окидываю взглядом тонкие руки, упиваюсь последними мгновениями прикосновения легкого сквозняка к обнаженной коже. Со вздохом опускаюсь на корточки. Это не специальный ритуал, просто так проще. Ведь сейчас я собираюсь стать кошкой.
Несколько секунд сосредоточения… Готово.
Моя пятнистая черно-белая Шушка недоверчиво пятится. Ободряюще мурлыкнув, делаю пробную пробежку по кухне. Мышцы работают слаженно, мир наполняется новыми, неслышимыми прежде звуками и запахами. А цвета утрачивают смысл.
Изящная серая кошечка поднимает голову, принюхиваясь. Нос улавливает запахи, мозг привычно сортирует информацию о происходящем на улице, а сознание удивленно наблюдает за этим, поражаясь собственным познаниям. Пахнет всем, но запахи не смешиваются, а накладываются и обволакивают друг друга.
Кажется, все спокойно.
Прыжок, прыжок, протиснуться сквозь прутья решетки… И вот я уже на улице. Лапы приятно щекочет влажная травка, а потом и асфальт. Странные ощущения… как будто идешь в ботинках с тонкой подошвой.
Хм, за мной настойчиво идет какой-то облезлый рыжий кот! И, судя по его запаху, со вполне определенными намерениями. Извини, дружок. Сегодня не твой день.
Перехожу на легкую рысь. Все таки… кошачье зрение непривычно. Подумав, перестраиваю глаза на инфра-красный. Вот, так гораздо лучше.
Резки запах псины ударяет в нос. Ха. Шавка. Породу точно не вспомню, но нечто лающе-истерящее…
Шавка выскакивает из кустов и с лаем бросается на мирно сидящую на земле кошку…
- А ну пшла отсюда! – рявкаю я гулким басом. Кошачий рот не приспособлен для членораздельной речи, но что мне стоит немножко поменять форму челюстей, пока никто не видит.
Шок собаки невозможно описать, учитывая то, что я ощущаю его не на уровне зрения, а по изменившемуся запаху. Шавка озадачена, но позиций сдавать не намерена; она робко подкрадывается ко мне и выдает неуверенное «Гав-гав»…
- Пшла нахххххххххххггрррррррр!!!! – Шерсть кошки становится дыбом, глаза фосфорецируют… и как в таком маленьком тельце может помещаться такой громкий горловой рык?
- Муся, Мусенька! – раздается взволнованный женский голос. Нервы шавки не выдерживают, и она разворачивается и несется к хозяйке, жалобно визжа.
- Не смейте трогать мою соба… - женщина средних лет торопливо выбегает на дорожку и растерянно озирается. На дорожке сидит серая кошка, и невозмутимо вылизывает шерстку.
Мимика у кошек ограничена, поэтому я усмехаюсь внутренне. Неторопливо поднимаюсь с земли, и продолжаю свой путь.
Что я делаю в образе кошки? Наблюдаю.
Мне ничего не стоит забраться на дерево, чтобы через не занавешенные окна понаблюдать за чужими жизнями. Зачем? А просто так. Находясь в теле кошки, я и любопытна как кошка. Чужие окна - это мой своеобразный кинотеатр.
Разные картины в нем показывают. Веселые. Грустные. Боевики и мелодрамы. И ведь фильмы никогда не повторяются. Ведь мне интересно все – семейный ужин, вечеринка, вечерняя гимнастика. Вы знаете, ведь в моем кинотеатре порой даже эротику показывают…
Кажется, на сегодня хватит. Не могу сказать, что я устала. В принципе, я устаю, только когда забываю о том, что могу этого и не делать. Иногда организм не хочет перенастраиваться автоматически и сбросить усталость, как ненужный процесс. Или, может быть, так и нужно. Чтобы хоть немного ощущать себя нормальным человеком.
А еще я никогда не болею. Да и как я могу заболеть? Вирусы просто не выживают в моем организме, и я точно знаю, что в моем теперешнем состоянии я могу разгуливать даже по руинам Чернобыльской АЭС – да-да, мне, как сталкеру, цены бы не было.
Мне даже совсем не обязательно дышать. Я могу впитывать кислород любым участком тела, даже кончиком мизинца – и этого минимума мне вполне хватает для нормального функционирования. Но иногда, когда я выбираюсь куда нибудь за город, где воздух особенно свеж и чист, я позволяю себе впитывать его всем телом. Удивительное ощущение.
Свежеет. Скоро утро. Позволяю себе последний на сегодня каприз – вскарабкаться по стене десятиэтажного дома и встретить рассвет. Правда, уже в человеческом теле.
Патетика или романтика – сидящая на краю крыши обнаженная девушка, созерцающая восход солнца?

Ремонтник, невесть что забывший на крыше десятиэтажного утра в пять часов утра, надолго запомнил то утро. Ибо первым, на что наткнулся его взгляд, когда он открыл дверь на крышу, стала абсолютно голая девушка, сидящая на краю крыши.
Обернувшись на сдавленное «Бля!» девушка, нимало не смущаясь, выпрямилась во весь рост, насмешливо помахала ручкой и шагнула вниз. Мужчина едва не сиганул вслед за ней, торопливо перегнувшись через ржавые перильца, ожидая увидеть на асфальте тело и лужу крови. Не увидел. А серую кошку, скользнувшую в окно на первом этаже, он просто не разглядел.

Монотонный перестук колес метро… Я закрываю глаза.
Сегодня я высокий, худощавый, коротко стриженый светловолосый мужчина, в возрасте около тридцати пяти. Серые глаза, четкий профиль, немного выдвинутый вперед подбородок. Сеточка морщин под глазами и недельная щетина на щеках. Не так много интеллектуалов на Горбушке, любящих Тарковского. Фразу «Как вы похожи…» за сегодня я услышал всего четыре раза.
Задумчиво перебираю купленные в торговом центре диски, лениво размышляя, куда бы направиться дальше. Домой пока не хочется, может, забежать в «Якиторию»?
Выкрик «Саша!» побрасывает меня, как удар тока. Резко оборачиваюсь.
Женщина. Уже немолодая. С выражением безграничного удивления, переходящего в шок, а от шока – в безумную надежду, на лице. Кажется, я видела ее на фотографиях в статье, посвященной тому мужчине, чье тело я сегодня ношу…
Вот это называется спалилась. Ах черт. Спалился.
Начинаю торопливо протискиваться к выходу, женщина протискивается вслед за мной, бессвязно выкрикивая мое – то есть, конечно же, чужое для меня, - имя.
- Саша, подожди!!! Господи, да не может быть такого…
Вот и я говорю – не может. Поэтому набрасываю капюшон на голову, резво выскакиваю из вагона, и поспешно сворачиваю за колонну. Не отстанет ведь. Нужно срочно изменить внешность.
- Саша!!!
Женщина огибает колонну, и крик застревает у нее в горле. На женщину с вежливым изумлением смотрит высокий зеленоглазый мужчина с выбритыми у висков темно-каштановыми волосами, прикрывающими уши.
- Я могу вам чем-то помочь?
Низкий голос с едва уловимым акцентом. Женщина отшатывается. Еще секунду в ее глазах светится надежда… и потом в одно мгновение сменяется отчаянием и старой, глухой тоской.
- Извините… я обозналась.
Она разворачивается, и уходит, понурившись. Я вижу, что плечи ее вздрагивают. Ощущаю секундный укол совести.
Ну извините. Дикое совпадение – сегодня в вагоне метро я встретил свою собственную «вдову».
Привычным жестом вытаскиваю из кармана наушники, нажимаю на кнопку. По странной иронии судьбы начинает звучать песня именно того исполнителя, чью внешность я сейчас надел, словно маску…

Hiding memories on the run,
No mistake becomes undone.
Hiding memories from the sun -
Could I erase it just to stun…

Поднимаюсь на поверхность.
Странно. Здесь довольно тихо.
Без особого труда нахожу дворик и лавочку. Есть время где посидеть с сигареткой и обдумать случившееся.
Если вы думаете, что я терзаюсь состраданием и угрызениями совести, то сильно ошибаетесь. Мне жаль эту женщину, много лет назад потерявшую любимого человека, и так и не сумевшую с эти смириться. Никто не виноват в случившемся. Просто странное, дикое, очень неудачное – для нее! – совпадение, разбередившее так и не зажившую рану…
В сумке звонит мобильный. Я вздрагиваю. Это снова Vermachtnis der Sonne.
Секунда за секундой я вслушиваюсь в знакомые трели, и искушение в моей душе становится все сильнее.
Черт с ним. Надо положить этому конец.
Беру трубку, подношу к уху…
- Да.
- Ты… Наконец-то это ты… - дрожащий голос прерывается… всхлипом? С ума сойти.
- Ну да. Это я. Зачем ты звонишь?
Пауза. Я чувствую, как судорожно он подыскивает слова.
- Почему ты ушел тогда? Я сделал что-то не так?
- Нет, - краткость – сестра таланта, усмехаюсь я.
- Тогда… почему?
- А зачем мне было оставаться?
Снова пауза. Молчание. Но я слышу, как с легким шорохом обрушивается карточный домик, созданный его воображением…
- Просто… мне показалось… что между нами было что-то большее, чем случайный секс…
- Тебе показалось, - да нет. Тебе не показалось. Просто ты не знаешь, сколько раз я набирал номер, который запомнил с первого раза, и стирал, так и не нажав кнопку вызова…
- Тогда… ну тогда… Наверное, я зря звоню.
- Наверное, зря.
- Тогда извини… пока… - короткие гудки. Медленно опускаю руку. А с утра все казалось простым и ясным.
Черт возьми. Ведь я никогда не болею, не страдаю гипертонией, стенокардией, дистонией и прочей сердечно-сосудистой гадостью. И пульс у меня всегда ровный, даже когда я взволнован или напуган…
Тогда почему мое сердце тяжко ворочается в груди, как будто ему тесно там, перехватывает дыхание, а на глазах закипают слезы?
Кажется, сегодня я снова напьюсь…
Первые аккорды знакомой песни действую на меня как удар электрошока. Опять он?!
- Да.
- Не гони меня… прошу.
Я застываю. А он продолжает, сбивчиво и бессвязно, торопливым, срывающимся голосом:
- Я ведь так и не знаю о тебе почти ничего… только мне впервые в жизни плевать, плевать, понимаешь?! Просто так… так как с тобой… у меня никогда не было… так близко… и я… Я же не знаю где ты и кто ты… Я просто прошу – не прогоняй, позволь остаться, хоть ненадолго! Приходи когда захочешь. Уходи, когда пожелаешь, я… я пойму, я постараюсь понять! Только пожалуйста, не уходи насовсем…
Он говорит что-то еще, а я вдруг вижу – картинка разворачивается перед глазами объемным, выпуклым изображением, - как он стоит недалеко от вокзала, возле кассы Мосгорсправки, судорожно сжимая рукой телефон, и отчаянно трет рукой лоб, лицо, покрасневшие от бессонницы глаза…
- И как долго ты согласен это терпеть?
- Что? Прости, слышно плохо…
- Я говорю, и как долго ты выдержишь все это? Мальчик, нужны ли тебе такие отношения? Чего ради? Ради нескольких часов рядом? А что потом? Ревность, злость, истерики, неврастения – ты что, этого хочешь? Тебе самому не смешно? Ты уже разочаровался в женщинах, хочешь разочароваться и в мужчинах?
Долгое молчание в трубку. И я ощущаю, как он успокаивается.
- Это не минутный каприз, Тим. Если я так говорю… значит, я все обдумал. Примерил на себя. И решил.
Теперь молчу уже я.
- Тим?
Черт возьми. Я ведь тоже не железный, хоть порой и приходится… И, какими бы ни были преимущества моего существования, эта тайна, эта сокровенная жизнь тяжела для меня. Я устал хранить эту тайну в одиночку.
- Сейчас я приеду за тобой. Стой там где стоишь, я буду через двадцать минут. Мы сядем где нибудь в тихом местечке и все обсудим, договорились?
Он что-то радостно заверещал в трубку, но я уже не слушал, нажав кнопку отбоя. Что ж… а вдруг мне повезет?


Высокий, светловолосый и светлокожий парень с угольно черными бровями встал со скамейки и направился в сторону метро.

7. 04. 2010.

Прим. – стихи Игоря Сорина, песня – группы Solar Fake.

@темы: Творчество?!!